Поняв, что ничего непонятно, звоню на работу. Вообще-то мы работаем со всеми регионами, и поэтому у нас в офисе всегда дежурит оператор. Ну вот, дозвонился. Новости еще более ошеломляющие. Оказывается, по связи с клиентами из Министерства Обороны пришел сам текст указа, а потом вся связь и Инет вырубились. Кстати, попробую звонить по мобиле — теперь и он молчит, зараза. Хорошо, что жена успела позвонить сыну, тот обещал приехать и забрать ее в деревню, на дачу.
Так, все готово. Молча садимся на диванчик в прихожей. Обнимаю жену, привычно целую, словно просто ухожу по тревоге, как больше двадцати лет до этого. Глажу выскочившую в прихожую и недоуменно мяукающую кошку, подхватываю чемодан.
Все, отрезано. Мир закончился, похоже. Но что же конкретно случилось?
Спускаюсь на лифте не один — живущий этажом ниже сосед, тоже, насколько я знаю, из этих… "мышек", в камуфляже, с офицерской сумкой нового образца (а я такую так и не получил, компенсацию деньгами дали), приветливо кивает. Молча доезжаем до первого этажа, молча выходим во двор, и лишь у калитки так же молча пожимаем друг другу руки и киваем на прощание. Пусть мы до этого и не здоровались, да и знакомство наше даже шапочным можно назвать с большой натяжкой, но мы оба сейчас чувствуем одинаково.
Ого, а на улице-то. Во-первых, странное солнце, летнее, и жара. А во-вторых… Сразу вспомнилось, что писал один мой любимый писатель: 'Как на проспекте в день тезоименитства Его Высочества'. Всюду видны спешащие люди в камуфляже и гражданке с чемоданчиками и сумками, мелькают патрули и бегущие посыльные. Вот ведь, а говорили, что солдат в нашей армии не хватает. Нашлись же… Додумать эту мысль мне не дают. Встреченный патруль, лейтенант и два сержанта с АКСУ, останавливает меня. Хм, документы? Ну, держи удостоверение. Лейтенант внимательно вчитывается, поглядывая время от времени в мою сторону. Куда-то звонит, потом говорит:
— Товарищ майор, вы должны пройти с нами до остановки.
Странно, за шпиона приняли, что ли? Или обычный бардак, каковым всегда отличалась наша родная армия в начале любой войны? Пожимаю плечами и отвечаю, стараясь не выдавать своего волнения: — Раз должен, пойдем — те, — выделяя голосом окончание слова.
Быстро добираемся до остановки, на которой в мирное время останавливались автобусы, едущие в соседние деревни. Сейчас там стоит, удивленно оглядываясь по сторонам, несколько человек, столик с сидящим за ним капитаном в полевой форме и военный автобус, крашенный в защитный цвет, а что самое непонятное — без номеров. Что-то этот расклад начинает меня напрягать. Летеха отдает капитану мое удостоверение и тот сразу радостно улыбаясь во все 'шестьдесят четыре' (целых! а у меня, сцуко, после Забайкалья и четверти не наберется) зуба, достает из лежащей на столе папки стандартный бланк армейского предписания и вручает мне.