— А вы распорядитесь, чтоб нас выгнали! Мы — не против! — насмешливо отозвался Емельянов.
Полковник промолчал, не принимая шутки. Затем сказал, обращаясь к троим своим:
— Устраивайтесь, господа! Я — полковник Львов! Здесь со мной ещё капитан Ростовцев и подпоручик Карпуха!
Кольцов опустился на солому, ощутил рядом с собой чьи-то босые ноги.
— Извините! — Он поспешил отодвинуться.
— Ничего-ничего… Здесь, конечно, тесновато, но… Это я — подпоручик Карпуха… — доброжелательно представился сосед.
— А вот я здесь, справа, — отозвался из своего угла капитан Ростовцев.
Наконец все, как могли, устроились на соломе, после чего Кольцов спросил:
— Вас давно пленили, господа?
— Дня четыре назад… может быть, пять, — отозвался полковник. — Время мы отсчитываем приблизительно. По баланде, которую сюда спускают раз в сутки.
— Мне кажется, что мы здесь по крайней мере месяц, — буркнул капитан Ростовцев.
— Расскажите, что там, на воле? — пододвинулся к Кольцову полковник. Кольцов немного помедлил: мысленно согласовал ответ со своей легендой.
— Газеты красных не очень балуют новостями, — сокрушённо сказал он. — «Выпрямили линию фронта», «отошли на заранее подготовленные позиции» и так далее. По слухам же, наши успешно наступают и даже, кажется, взяли Луганск.
— Устаревшие сведения, капитан! — оживился полковник Львов. — Луганск мы взяли недели полторы назад, мой полк вошёл в него первым. Надеюсь, к сегодняшнему дню в наших руках уже и Бахмут, и Славянок.
— Благодарим вас за такие отличные новости, господа! — с умилением произнёс поручик Дудицкий.
— Нам с вами что толку сейчас от таких новостей? — прозвучал чей-то угрюмый голос.
— Ну как же! Со дня на день фронт продвинется сюда, и нас освободят! — ринулся в спор Дудицкий.
— Смешно! — все так же мрачно отозвались из темноты. — Когда наши будут подходить к этой богом проклятой столице новоявленного Боунапарте, нас попросту постреляют. Как кутят.
— Кто это сказал? — спросил полковник.
— Я. Ротмистр Волин.
— Стыдитесь! Вы же офицер!.. — Полковник прошелестел соломой. — Скажите, господа, ни у кого не найдётся покурить?
Довольно долго никто не отзывался, затем послышался неуверенный голос:
— У меня есть… Это Сиротин говорит!
— Махорка? — скептически спросил полковник.
— Она самая! — насмешливо ответил Сиротин.
— Ну что ж… Давайте закурим махорки, — согласился полковник и передвинулся к Сиротину.
Протрещала рвущаяся бумага, потом полковник попросил у Кольцова спички, прикурил и, придерживая горящую спичку на уровне своей головы, спросил у Сиротина:
— Интересно, а как сложившуюся на фронте ситуацию оценивают там у вас, в Красной Армии?