— Ленту, ленту давайте! — закричал Кольцов.
— Все! — выдохнул ротмистр Волин. — Все! Нет патронов.
Мирон ещё какое-то время скакал за тачанкой, но, обернувшись и увидев, что остался один, круто, на всем скаку, завернул копя…
Полковник ослабил вожжи, и лошади пошли шагом. Был день. Но утренний туман ещё не покинул озябшую землю, его клочья, похожие на пух невиданных птиц, цеплялись за ветви больших деревьев. Солнце проглядывало сквозь листву, заливало светом уютные круглые поляны, отгоняло облачка тумана в густые заросли. И не было тишины. Тяжело дыша, мирно пофыркивали лошади. Скрипели давно не мазанные колёса. И стоял такой громкий птичий щебет, какой редко можно услышать среди лета, а лишь ранней весной, когда природа ликует, отогреваясь после долгой зимы.
Оглядевшись вокруг, Кольцов даже усомнился: в самом ли деле всего несколько минут назад, припав к пулемёту, он отстреливался от наседавших бандитов, не во сне ли почудились ему события сегодняшнего дня? Видимо, о том же думали и его спутники. Они сидели в тачанке, вслушиваясь в добрые, мирные звуки, и молчали.
— Сиротин, у вас не осталось ещё махорки? — спросил полковник Львов.
— По такому случаю наскребу сколько-нибудь, — ответил Сиротин и пересел поближе к полковнику. Они оторвали ещё по куску газеты, свернули цигарки, задымили, щурясь на солнце.
— Эх, жалко мне везучего подпоручика, — вздохнул Емельянов. — И капитана Ростовцева тоже.
— Подобрел ты, парень! — зло сверкнув глазами, обронил Сиротой, внезапно построжевший.
— Однако, господа, надо что-то предпринимать, — сказал Дудицкий, взглянув на полковника Львова. — Надо выбираться к своим!
— Как вы себе это мыслите? — спросил полковник.
— Не знаю, — растерянно пожал тот плечами.
— Быть может, мы уже у своих, — сказал ротмистр Волин, он заметно осмелел. — Я так думаю, что наши за эти дни крепко продвинулись.
Сиротин и Емельянов хмуро вслушивались в эти разговоры, на них никто не обращал внимания.
— Надо подумать, как нам поступить с этими! — Поручик Дудицкий кивнул на Сиротина и Емельянова. — Если мы уже на своей территории, они автоматически…
— А если нет? — раздражённо спросил Волин. — И потом неужели вашего благородства…
— При чем здесь благородство?! — почти выкрикнул Дудицкий. — Есть присяга!..
Сиротин и Емельянов почти одновременно спрыгнули с тачанки и, насторожившись, пошли рядом.
— Вот что, братва!.. Извините, господа, привычка! Скорее всего вы на нашей территории. Но это неважно! Мы с Гришей посоветовались и решили вас отпустить.
Львов весело улыбнулся, ещё не успев привыкнуть к мысли, что они на свободе.