– Она уже и до него была неспокойна, – промолвил Грант. – Если бы он не взбудоражил ее, это сделал бы кто-нибудь еще. Нельзя долго держать женщину под замком и не ожидать взрыва.
– Как ты думаешь, что мне делать?
– Не знаю. Я не понимаю женщин. Поэтому и не женился.
– Я тоже их не понимаю, но хочу жениться на Виктории.
– Тогда оставь ее в покое. Какое-то время все будет не гладко, но потом она успокоится.
Входя в свою спальню, Виктория не думала ни о каком замужестве. Ее голова была занята темно-русым ковбоем с проказливой улыбкой.
Она была не права, виня во всем Бака и дядю Гранта. Пусть она не говорила об этом, но в душе смирилась с тем, что когда-нибудь выйдет за Бака.
Теперь она не могла понять почему.
Она больше никогда не повторит ошибки, приведшей ее к браку с Джебом. На этот раз она выберет себе мужа потому, что не сможет представить себе жизнь без него.
Странно, как естественно это звучало, а между тем еще несколько дней назад ей это и в голову бы не пришло.
Она подсела к туалетному столику, взяла в руки головную щетку... И тут на пол упала записка.
Еще до того как она коснулась пола, Виктория догадалась, что записка от Тринити. Руки ее так задрожали, что она с трудом смогла поднять бумажку. Быстро развернув ее, она прочла:
«Я хочу получить шанс попрощаться с вами. Буду ждать вас у подножия старой сосны, которую вы использовали как реперный знак. Я пойму, если вы не придете.
Тринити».
Виктория не могла разобраться в сумятице охвативших ее чувств. Не должна была она так бурно реагировать на мужчину, которого спустя какое-то время, может, и не узнает в лицо. «Не лги себе. Ты его увидишь и узнаешь из тысячи». Даже профиль его навечно врезался ей в память. Он был мускулистым и худощавым. Так выглядят мужчины, которые не дают своему телу пощады и часто недоедают. Он не мог сравниться с Баком по массивности, но Виктория не удивилась бы, узнав, что он так же силен.
Виктория не знала, чего ждать от этого прощания, но не сомневалась, что если не пойдет на встречу, будет жалеть об этом до конца жизни.
С громким проклятием Бак повернул коня и направился обратно на ранчо. Он не знал, что втемяшилось Виктории, но что-то было явно не так. Грант сказал, что пройдет немало времени, пока вернется ее добродушное настроение, но прошлым вечером, когда они сели обедать, она казалась такой же, как раньше. Почти. Она разговаривала и улыбалась вроде бы как всегда, но за ее улыбкой пряталось что-то иное. Бак не мог это определить, но чувствовал отчетливо.
Утром она держалась несколько напряженно. Сначала он подумал, что она старается притвориться, будто вчерашней ее вспышки не было вовсе. Но его интуиция, обостренная ревностью, подсказывала другой ответ.