Тайна гибели Бориса и Глеба (Боровков) - страница 51
Паримии, возникновение которых в настоящее время относится к первой половине XI в., еще более, чем ПВЛ, представляют династический конфликт 1015–1019 гг. в «смысловом контексте» Библии. Однако в их фокусе находятся не Борис и Глеб, а Святополк и Ярослав — братоубийца и мститель. Князья-мученики остаются на периферии сюжета: об их гибели сообщается как бы между прочим, на уровне факта, а не феномена. Составителя интересует именно осуждение братоубийства, как явления, противоречащего религиозным представлениям, а вовсе не прославление тех, кто пал жертвой братоубийцы, — история их рассматривалась лишь как своеобразная иллюстрация общей идеи. Здесь внимание акцентируется прежде всего на мотиве «праведной мести», выраженном в молитве Ярослава перед сражением, — для составителя паримии эта мотивация является достаточной, и он еще более подчеркивает его введением агиографически стилизованного сюжета о помощи ангелов Ярославу во время битвы. Парадокс заключается в том, что светская традиция Борисоглебского цикла нашла свое воплощение в церковных паримиях, сформировавших стереотип мстителя за убитых братьев.
Как заметил С. А. Бугославский: «Ярослав применил в своей политической борьбе со Святополком не только вооруженную силу, но и перо писателя-публициста, опиравшегося на авторитет религиозных идей и традиций». Еще дальше пошел немецкий теолог Г. Подскальски, утверждавший, что в паримии история братоубийства и отмщения наблюдается глазами Ярослава Мудрого>{171}. Согласно одной из гипотез, в основу паримийных чтений легла «Повесть о мести Ярослава за убитых братьев». По словам ее автора Н. И. Милютенко: «Следы деления единого рассказа видны в „Повести временных лет“ под 1015–1016 и 1018–1019 гг. Знаменательно, что оба рубежа в делении текста приходятся на стыки фрагментов, совпадающих с Паримийным чтением, со светскими летописными рассказами. В первом случае это описание новгородского веча, сборов Ярослава в поход (1015 г.) и Любечской битвы (1016 г.), во втором — рассказ о найме варягов в 1018 г. и описание Альтской битвы под 1019 г.»>{172}.
Сопоставление паримии с летописными статьями 1015/16 и 1019 гг. по ПВЛ и НIЛМ в принципе не исключает того, что они могли восходить к общему протографу правда, в этом случае надо ориентироваться на совпадения между паримией и ПВЛ, поскольку текст НIЛМ контаминирует описание битвы у Любеча в 1016 г. и описание битвы на Альте в 1019 г. Можно предполагать, что гипотетическая «Повесть о мести за убитых братьев» входила в состав «Летописца Ярослава», который был использован в летописной (ПВЛ) и агиографической («Анонимное сказание») традиции, и в несколько модифицированном виде — при составлении паримийных чтений (так как существуют некоторые сомнения в том, что «Повесть о мести за убитых братьев» сохранилась в первоначальном виде именно в паримии).