Приказав брату прикрывать его со спины, Эшши осторожно залез в воду, раздвинул кусты, посмотрел в ту сторону, откуда донесся шум; он не поверил своим глазам: в воде, у противоположного берега, купалась девушка. Ее белое тело поблескивало на солнце. Высокая, стройная и гибкая… У Эшши-бая хищно вздулись ноздри: девушка, казалось, источала аромат душистого базилика.
Эшши-бай сделал брату нетерпеливый знак, и тот проворно подал ему тяжелый бинокль. Эймир стоял на берегу позади Эшши, изнывая от жажды, дожидаясь, пока брат разглядывал в мощные цейссовские стекла неведомо откуда взявшуюся красавицу. Будто чувствуя невидимые глаза, девушка стыдливо озиралась по сторонам, шумно плескалась в хрустальной воде. Маленькие капельки на ее упругой белой коже переливались радужными блестками, словно вся она была увешана алмазами. Осторожно ступая по острой гальке, она грациозно вышла на берег и повернулась лицом к Эшши-баю. Ее распущенные по плечам густые волосы, отяжелевшие от воды, казалось, чуть оттягивали голову назад, придавая всей фигуре гордую, царственную осанку. Темные соски тугой груди, гибкий стан, крутые бедра будто были высечены из белого мрамора. Выше колена виднелась большая родинка, поросшая нежным светлым пушком.
Эшши-бай долгим похотливым взглядом вперился в эту родинку. В нем просыпался зверь: на шее заходил хищный кадык, у горла комом застряла сладострастная спазма. Он зажал себе рот, боясь вскрикнуть. Ему неотвратимо хотелось броситься к девушке – до нее рукой подать! – схватить ее, уволочь в кусты, в горы и всем своим существом почувствовать трепет ее гибкого тела, слиться с ней в одном жарком дыхании… Она не успела бы и опомниться, как затрепыхалась бы в его сильных руках беспомощной горной куропаткой… О, после она была бы даже счастлива, узнав, что разделила ложе с Эшши-баем, сыном самого льва Каракумов. Но цепкий глаз Эшши заметил-таки несколько выдававшийся живот… Да она беременна!..
Благоразумие все же взяло верх над дикими чувствами, охватившими Эшши. Не может быть, чтобы молодая туркменка одна решилась прийти купаться в такую глухомань, думал он. И, еще раз ощупав глазами противоположный берег, увидел наконец за кустами мужчину. Глаза не обманывали Эшши – перед ним стоял Нуры. Сын Курре наблюдал, держа в руках винчестер, и, видно, сам любовался купальщицей. На ловца и зверь бежит. Отчаянным братьям ничего не стоило полонить в безлюдье Нуры, увезти в Каракумы. Но вспомнились отцовские слова: «Этот сам приползет рано или поздно. Без таких нам не обойтись, и ему без нас не житье».