Маленький монах. Кардинал Барберини математик.
Федерцони. Ученый на папском престоле!
Пауза.
Галилей. Итак, теперь им нужны такие люди, как Барберини, люди, которые смыслят в математике. Мир приходит в движение. Федерцони, мы еще доживем до времени, когда не придется оглядываться, как преступнику, говоря, что дважды два - четыре. (К Людовика.) Мне это вино по вкусу, что ты скажешь о нем?
Людовико. Хорошее вино.
Галилей. Я знаю этот виноградник. Он на крутом каменистом откосе, и ягоды почти синие. Люблю это вино.
Людовико. Да, сударь.
Галилей. В нем есть легкие оттенки. И оно почти сладкое, но именно только "почти". Андреа, убери все это - лед, лохань и иглу. Я ценю утехи плоти. Я не терплю трусливых душонок, которые называют их слабостями. Я говорю: наслаждаться тоже нужно уметь.
Маленький монах. Что вы хотите делать?
Федерцони. Мы снова начнем балаган с вращением Земли вокруг Солнца.
Андреа (напевает).
Писание гласит: она недвижима; послушно Профессора твердят: она стоять должна. Святой отец схватил ее за уши, Чтоб удержать. Но все же движется она. Андреа, Федерцони и маленький монах спешат к рабочему столу и убирают с
него лишнее.
Андреа. Мы можем обнаружить, что Солнце тоже вращается. Как это понравится тебе, Марсили?
Людовико. Почему такое волнение?
Госпожа Сарти. Ведь вы же не начнете опять возиться с этой чертовщиной, господин Галилей?
Галилей. Теперь я понимаю, почему твоя мать послала тебя ко мне. Барберини - папа! Наука станет страстью и исследования - наслаждением. Клавиус прав, эти солнечные пятна меня очень занимают. Нравится тебе мое вино, Людовико?
Людовико. Я уже сказал вам, сударь.
Галилей. Действительно нравится?
Людовико (сухо, напряженно). Да, нравится.
Галилей. И ты пойдешь настолько далеко, что примешь мое вино и мою дочь, не требуя, чтобы я отказывался от своего призвания? Что общего между моей астрономией и моей дочерью? Фазы Венеры не меняют форм ее ягодиц.
Госпожа Сарти. Не говорите таких гадостей. Я сейчас позову Вирджинию.
Людовико (удерживает ее). Бракосочетания в таких семьях, как моя, заключаются не только на основе плотского влечения.
Галилей. Значит, тебе в течение восьми лет не позволяли жениться на моей дочери, пока я не пройду испытательный срок?
Людовико. Моя супруга должна и в нашей сельской церкви появляться как вполне достойная особа.
Галилей. Ты полагаешь, что твои крестьяне будут решать, платить ли им за аренду или нет, в зависимости от святости их помещицы?
Людовико. В известной мере.
Галилей. Андреа, Федерцони, тащите латунное зеркало и экран! Мы на нем получим отражение Солнца, чтобы пощадить наши глаза. Это твой метод, Андреа.