– Да, я все вспомнил, – ответил он, и его слова вселили в нее надежду.
– Но... как же это было? Когда? Что произошло? – принялась расспрашивать его Мэгги.
Дилан встал и, взъерошив волосы, стал рассказывать:
– Я направлялся в сторону шоссе, как вдруг увидел едущий навстречу грузовик с зажженными фарами. Из-за тучи неожиданно ярко блеснуло солнце, его луч ослепил меня, и я, очевидно, испугался, а когда пришел в себя, то понял, что невольно пересек полосу встречного движения и еду прямехонько навстречу грузовику. Столкновение было неизбежным.
– Боже мой!.. Что же случилось потом? – в ужасе воскликнула Мэгги.
– Я резко свернул направо и нажал на тормоза. В конце концов я очутился в грязи на обочине.
– Ты пострадал?
– Нет... только насмерть перепугался, – ответил Дилан. – Грузовик просигналил, но не остановился и промчался мимо. Я сидел в машине до тех пор, пока окончательно не успокоился. В этот момент... словно мороз пробежал по мне. Передо мной замелькали, как в калейдоскопе, обрывки моей... прошлой жизни.
– Ты вспомнил похороны... и что было потом... – Мэгги умолкла, поняв, что если то, что он сказал, правда, то стена, которой он когда-то отгородился от всех, вновь станет нерушимой.
– Вспомнил все, – повторил Дилан. Его голос дрожал от волнения.
Мэгги внимательно посмотрела на него, но не успела что-либо сказать, ибо Дилан продолжил:
– Я вспомнил, как занимался с тобой любовью, и не один раз, а дважды, прямо здесь, в твоей спальне, – сказал он тихо.
Мэгги лишь испуганно вздохнула, перед ее глазами всплыла та незабываемая ночь.
– На следующее утро я проснулся, держа тебя в объятиях, и подумал о том, что не хочу расставаться с тобой... никогда.
Мэгги была потрясена.
– Но ты ушел... и... сказал мне... – Она умолкла, не в силах больше что-либо сказать.
– ...что недостоин тебя, что не могу полюбить тебя и вообще не смогу полюбить кого-либо, – закончил он вместо нее.
Мэгги скривилась, как от боли, заново переживая ту страшную сцену. Но если то, что он говорит, правда...
– Зачем ты здесь, Дилан? Зачем ты вернулся? – спросила она, пугаясь, что в ее сердце снова рождается слабая надежда.
Дилан снова опустился в кресло и обхватил голову руками.
– Я не знаю... не уверен. Мне просто нужно было вернуться, – сказал он растерянно. – Я сидел на обочине сам не знаю сколько часов, а мое прошлое... проходило перед глазами.
Вскочив, он подошел к окну и, повернувшись спиной к Мэгги, сказал:
– Все, что я помню о своем детстве, – это то, что я был ужасно несчастлив, переходя от одних приемных родителей к другим. Не то чтобы они были плохими людьми. Просто в один прекрасный день я вдруг осознавал, что я им чужой... меня никто не любил... я никому не был нужен... – Он вздохнул, а у Мэгги защемило сердце от жалости к бедному приемышу. – В моих мечтах мои настоящие родители были хорошими людьми, и я ждал, что они в один прекрасный день появятся, скажут, что любят меня, и заберут домой... Но этого не случилось.