– Так, попрошу без лекций, товарищ профессор, – перебил Нарзоев. – При чем здесь все это? Тогда он Васей должен называться. Или Федей!
– Могли бы и сами догадаться, товарищ академик физического труда, – язвительно сказала Таня. – Вешняя, если вы заметили, принадлежит аргентинцам, то есть испаноговорящим. А Эль-Сид, он же просто Сид – герой испанского средневекового эпоса.
– Ах эпоса… Эль-Си-ид… Нет бы Дон Кихот. Или Санчо Панса!
К концу тех бесконечно длинных суток всё стало ясно всем.
Но каждый акцентировался на разных аспектах этой ясности.
Башкирцеву, например, стало ясно, что габовские спецконтейнеры разрушены, а следовательно, ничто не мешает заняться изучением их содержимого.
Штейнгольцу – что «вероятность спасения едва ли превышает десять процентов».
Тане – что наладить здоровый быт на борту планетолета в отсутствие душевой кабины будет ох как нелегко… Спасибо, хоть туалет имелся, причем двухрежимный, то есть вполне гигиеничный также и в условиях невесомости.
Никита, как дважды два четыре, понимал, что «все мы покойники».
А Нарзоев в сопровождении Эль-Сида совершил повторную экскурсию на борт «Жгучего ветерка». Планетолет чоругов в отличие от «Счастливого» имел весьма совершенное глобальное навигационное оборудование. Нарзоеву при помощи Эль-Сида, выступившего в роли переговорщика с искусственным интеллектом планетолета, удалось установить их текущее место в чоругских галактических координатах.
Серьезные затруднения, правда, вызвал перевод данных из одной системы координат в другую, но тут уже помогли взаимная осведомленность Тани и Эль-Сида в реалиях чужой культуры. После двух часов лингвистических и вычислительных консультаций они точно установили, что «Счастливый» находится на расстоянии светового месяца от звезды Эпаминонд, вокруг которой вращается планета Пельта. На планете нет больших колоний, но в Астрографическом Реестре она помечена как «наблюдаемая».
Этот расплывчатый термин, как было известно Нарзоеву, означает присутствие на орбите планеты как минимум одной ДИС, «долговременной исследовательской станции». Аббревиатура ДИС, в свою очередь, частенько служила эвфемизмом для небольшой орбитальной крепости военфлота. Но кто бы там ни сидел – ученые, военные, или ученые и военные, – можно было надеяться, что «исследовательская станция» на орбите Пельты внемлет их паническому запросу о помощи и перешлет его по Х-связи на крупную базу, а та, в свою очередь, – на ближайший звездолет. Произойдет это, впрочем, в самом лучшем случае нескоро: через месяц. Ведь именно столько потребуется радиоволнам, чтобы достичь Пельты.