– Это произойдет, когда этап первичных исследований будет окончен, – сказал Никита с вежливой улыбкой. Дескать, «что тут непонятного?»
В глазах Тани сверкнули недобрые огоньки.
«Я тебе устрою в следующий раз „отпускание чувств“! Как заеду в глаз, предатель несчастный!» – подумала Таня.
– Когда это произойдет? Вероятно, не раньше чем через неделю… Но скорее дней через десять… – меланхолично предположил Штейнгольц.
– А вдруг через две недели нас отсюда заберут?! И тогда что же – получается, я вообще ничего исследовать не успею?
– Ну что вы, Танюша, всегда нужно надеяться на лучшее, – невпопад заявил Башкирцев.
Штейнгольц и Никита закивали, изображая сочувствие и понимание.
– Ах так? Вот так вот?! – Таня кипела от возмущения. – В таком случае с сегодняшнего дня готовить вы себе тоже будете сами!
– Это, позвольте поинтересоваться, почему? – в один голос осведомились Башкирцев, Никита и Штейнгольц.
– Потому что уровень моей кулинарной компетенции не позволяет мне занимать ответственный пост повара данной спецэкспедиции!
С этими словами Таня выплыла из пассажирского салона со всей решительностью, отпущенной человеку невесомостью.
Как ни старалась она остаться невозмутимой, но от слез обиды не удержалась. Ведь это и впрямь унизительно, когда люди, которых ты считаешь своими друзьями и коллегами, согласны считать тебя подругой, но в коллеги ни за что не принимают!
Выходит, Штейнгольц, Башкирцев и Никита попросту ревнуют ее к артефактам, которые уже зачислили в свою собственность! И даже простым прикосновением к чудесному поделиться с ней не хотят!
Возвращаться в салон ей было противно. Поэтому Таня спешно забралась в скафандр и… отправилась на «Жгучий ветерок». В гости к чоругу Эль-Сиду. В конце концов, он ее когда еще приглашал!
«Все лучше, чем препираться с этими мерзавцами!» – фыркнула Таня.
В одиночку идти на инопланетный корабль было боязно. Но так хотелось, чтобы «эти мерзавцы» за нее поволновались!
По ту сторону надежды
Март, 2622 г.
Город Полковников
Планета С-801-7, система С-801
– Господи! – громко ахнул кто-то.
Я вздрогнул.
– Товарищ лейтенант! – позвал меня Семеренко. – Поглядите, что это с ним?!
Пилот был извлечен из кресла и уложен на бетон. Шлем с него подчиненные сержанта все-таки сняли, проявив при этом, надо сказать, недюжинную сообразительность.
Вид у всех солдат был такой, будто они ожидали увидеть человека, а внутри скафандра оказался крокодил.
Нет, старлей Кабрин был человеком. Но человека этого убили перегрузки. Пятнадцать «же», двадцать?
В самом деле, все может быть. С вероятностью одна вторая.