– В страшное время мы живем, – проговорил Алевтин, глядя в густую зелень за окном.
– Время всегда было такое. И всегда будет таким. Пока есть мужчины и женщины, богатые и бедные, пока есть блуд, любовь и деньги. Только сейчас нашему брату журналисту позволили выплеснуть все это на страницы газет, на экраны телевизоров...
– Я вижу, наскучили тебе криминальные темы?
– Ничуть... Хочешь случай расскажу?
– Ну?
– Пришел мужик к другу в гости. Выпили. Не хватило. Хозяин пошел за бутылкой. Возвращается – друг трахает его жену. Заглянул в свою родную спальню, а они там враскорячку. Он тихонько прикрыл дверь, вышел на кухню, открыл бутылку, выпил. Подождал, пока в спальне перестанут покряхтывать, пока закончат. Входит на кухню друг. В трусах. Спрашивает – принес водки? Отвечает – принес. И наливает ему. Тот взял стакан, запрокинул голову, чтобы выпить. Хозяин преспокойненько в беззащитное его, зацелованное горло всаживает кухонный нож. Хороший нож, немецкий. Больше тысячи рублей стоит. Ручка черная, с заклепками, лезвие в сечении клином. Массивный такой нож, у самой ручки широкий, сантиметров пять, наверно, не меньше. Ну, может быть, четыре, – я продолжал рассказывать о ноже, приводя все новые и новые подробности, будто происшедшее не столь уж и важно, а главное – качество ножа, его внешний вид, название фирмы и прочее.
– И что? – не выдержал наконец Алевтин.
– Ничего. Они с женой до сих пор пользуются этим ножом. Нож-то хороший, я сам его подарил.
– А тот? Его приятель?
– Помер. Тут же, на полу. Подергался немного, будто от наслаждения неземного, которое испытывал совсем недавно на чужой бабе. И затих.
– И что? Чем все кончилось?
– Живут, как и прежде.
– Морду жене набил?
– Нет. Только спросил – ну и как?
– А она?
– Средненько, говорит. Ничего, живут. Когда нож на столе оказывается – оба улыбаются, затаенно так, будто вспоминают что-то забавное.
– А труп?
– С балкона сбросили.
– А кровь?
– Смыли.
– И им... Ничего?
– А что им? Семья только укрепилась, они теперь как бы повязаны общей тайной.
– Подожди, подожди! – зачастил Алевтин, отчего-то заволновавшись. – Но ведь должно быть следствие, милиция, обыск... Ничего этого не было?
Я допил свой компот, махнул рукой полубанкиру Андрею – он уже уходил из столовой, проводил взглядом молодящегося криворотого писателя с кожаным ремешком через лоб и с теннисной ракеткой под мышкой.
– Слушай, ты не ответил! – напомнил Алевтин.
– Насчет милиции? А... Я забыл сказать – у них шестой подъезд, рядом мусорка. Они спустились вниз и запихнули труп в мусорный ящик. Мужик тот, сластолюбец, тощеватым оказался, поднять его было нетрудно, тем более вдвоем. А увозят ящики рано утром, еще затемно. Все было проделано очень хорошо.