И в первую ночь на Офферсёе, а значит, в последний день жизни, которая до того принадлежала только ей, она, укрывшись периной, вынуждена была признаться себе, что Юханнес ей нравится. По крайней мере, пока не пытается что-то сказать. Вынести его заикание было труднее.
Через несколько дней она привыкла к его большим рукам и ногам. Он показал ей усадьбу. Она спросила, где у них будет своя кухня, но он покачал головой и признался, что кухня у них одна. Она большая. Но это ненадолго. Ведь они скоро переедут в Хавннес.
Сара Сусанне кивнула. Поскольку Юханнес был немногословен, она тоже не говорила лишних слов.
С тех пор как он перенес ее с лодки на берег и донес до дома, она начала как будто иначе относиться к нему. Никто никогда не носил ее на руках, разве что в детстве. Он прижимал ее к себе так крепко, что она через одежду чувствовала тепло его тела. Не прибегая к хвастовству или к выпивке, чтобы набраться храбрости, он покорил ее своей силой. Даже противясь этому, она чувствовала его надежность.
— Боюсь, на свадьбе будет много рассуждений про приход-расход! — сказала Ханна однажды вечером. Они сидели в гостиной над списком гостей и решали, кого с кем посадить за столом.
— За едой не принято говорить о деньгах, — заметила Сара Сусанне.
— Увидишь, что будет, когда сойдутся Эйлерт и Юхан Бордервик.
— Но это же неприлично!
— Обычаи изменились, скоро ты сама в этом убедишься. Теперь каждый сам решает, что принято, а что — нет. Особенно мужчины, заложившие за воротник. И наша фру Крог...
Последние слова были сказаны шепотом.
Сара Сусанне не любила таких разговоров и промолчала. Но вскоре поняла, что в оценке свекрови Ханна права. Нельзя сказать, что мать Юханнеса не была к ней расположена, дело было в другом. Фру Крог обладала какой-то необъяснимой способностью в любую минуту выжать из человека, так сказать, квинтэссенцию долга. И она настолько отличалась от матери Сары Сусанне, что все правила хорошего тона, усвоенные ею дома, были словно перевернуты с ног на голову. Если мать Сары Сусанне встречала всех, кто приходил в дом, долгими разговорами о человеческой доброте и превратностях судьбы, мать Юханнеса требовала выполнения долга и соблюдения порядка.
Свадьба состоялась не между Рождеством и Новым годом, а 19 декабря. Ведь невеста была уже на месте, и все важные гости успевали приехать к этому дню. Многих из них Сара Сусанне никогда раньше не видела, однако у них с Юханнесом было и много общих родственников. Она видела всех как в тумане. Их лица казались ей чужими и неестественными. Даже сестра Иверине, которая всегда и всюду оставалась самой собой, выглядела как-то странно. Словно всем им было немного грустно, но они это скрывали, веселясь и выпивая.