— Прикрепите его получше, — попросила Сара Сусанне. Она позволила надеть на себя платье и расправить складки. Позволила расчесать себе волосы, завить и заплести косы. Позволила натянуть на себя три нижние юбки. Позволила им смеяться, не принимая участия в их веселье. Когда ей сказали, что она может встать, она встала. Когда попросили сесть, она снова села.
Юханнес произнес "да" не заикаясь. Впрочем, "да" — короткое слово. Это многим пришло в голову, пока молодые стояли перед алтарем. Молодожены и их родные приплыли в церковь на парусном судне. На нем развевался флаг, оно было украшено ветками можжевельника и фонариками и шло первым. За ним следовала армада больших и малых карбасов и лодок — всех, какие были на плаву. У мостков и причалов на Офферсёе сразу стало тесно.
Один парень так рвался посмотреть на последний фейерверк, что упал в воду. На то, чтобы вытащить из ледяной воды стучащего зубами бедолагу, ушло время. Под крики и смех его отправили прямиком в поварню, чтобы он там оттаял. Тем временем дым от фейерверка развеялся. А сороки и вороны на заснеженных рябинах и под навесом крыши успели успокоиться.
Юханнес повторил доставку невесты домой точно как в первый раз. Он поднял ее на руки и покружил, словно хотел показать всем гостям. Потом прижал к себе и пошел к дому, не отрывая глаз от заснеженной дороги. Ее занесло, пока они были в церкви. Из-за суеты и неразберихи работник не успел расчистить дорогу. Однако большие ступни Юханнеса служили ему снегоступами, он, как будто вброд, шел по глубокому снегу, доходившему ему до края ботфорт.
— Отпусти меня, — прошептала Сара Сусанне, поняв по его дыханию, что ему трудно идти.
Но Юханнес не обратил внимания на ее слова. Он только потерся подстриженной бородой о ее щеку и засмеялся. Низким, переливчатым смехом, который, наверное, прятал где-то в себе. Долго прятал.
За ними, как утиный выводок, тянулись гости. Сара Сусанне видела их через его плечо. Они были какие-то ненастоящие. Чужие. Словно из какого-то рассказа. Они смеялись. Гоготали. Квохтали. Женщины, приподняв юбки и повизгивая, пробирались по снегу в одних туфельках. Одна из них крикнула, что тоже хочет, чтобы ее понесли на руках. Ты не невеста, ответили ей. И все засмеялись.
После обеда, который был подан в столовой и в двух гостиных, гостей охватило неудержимое веселье, их голоса звучали как гул рассерженных пчел. Наконец столы убрали, Юханнес пригласил невесту, и начались танцы. Против ожидания, он двигался осторожно, хотя жених и невеста не успели заранее поупражняться в этом искусстве. Он даже отстранял Сару Сусанне от себя, чтобы случайно не наступить ей на ногу. Она вдруг поняла, что он все время думал только о том, как этого избежать. И ей стало страшно от того, что отныне у них с Юханнесом нет никого, кроме друг друга. Очевидно, среди толпы гостей он чувствовал себя таким же одиноким, как и она.