Он ухмыльнулся и ответил:
— Конечно, разлюбит, если мы будем жить как в казарме, а они как в институте благородных девиц. А вообще-то, Батя, ты самой главной моей черты характера не знаешь — это громадная лень. Вот этому принципу я никогда не изменяю, а сон это просто следствие этой черты. Поэтому нежелание сейчас ложиться, это просто лень — сейчас раздеваться, а потом через полчаса снова одеваться. Вон конь — это фанатичный трудоголик, каждую свободную минуту, на ноутбуке, что-то рассчитывает. Вот псих-то! От него Татьяна, точно скоро сбежит!
Действительно, Валера, сидя за столом, уткнулся в свой ноутбук, и даже не слышал, что о нём говорят. Я подошёл к нему и заглянул на экран, там была нарисованная схема лопастей ветряка и какие-то расчёты. Помахав, перед его глазами рукой и увидев, что он посмотрел на меня, я сказал:
— Коняга, ты, что забыл наш недавний разговор, о неразумных конях? Мы же договорились, что займёмся все вместе ветряком, только в Баку, когда найдём топливо. Так, что заканчивай это мозгодрочество, лучше иди в женский кунг. Татьяну повидай, может она наставит тебя на путь истинный.
Глядя на меня, в глазах Валеры, появилась какая-то осмысленность, и понимание окружающей действительности, но всё равно его ответ был связан с ветряком:
— Понимаешь, Батя, конечный результат, он совсем рядом, осталось совсем чуть-чуть. Для грамотного расчета лопастей и стояка, нужны, конечно, Володя и Коля, но я пытаюсь пока сделать черновые расчёты, чтобы им потом было полегче.
Я похлопал его по плечу и как больному, ласково сказал:
— Ну, вот и чудненько! Ты сам всё прекрасно понимаешь! Сейчас сюда придет Николай, так ты его не жалей, а озадачь вопросом этих расчётов, пускай полчаса до окончания смены, порешает эту задачку.
Посмотрев на часы, я увидел, что практически подошло время моей смены, поэтому не став дальше вступать ни в какие разговоры. Я поспешно оделся и пошёл сменять Николая. На всякий случай с собой я захватил канистру с бензином, всё-таки без заправки, непрерывно, снегоуборщик работал уже два с половиной часа. К моему приходу Коля уже срезал верхний, рыхлый слой снега и теперь еле-еле двигался на "Хонде" срезая более плотный слой снега. Ширину вырытой траншеи он как мы и договаривались, держал три с половиной метра. Из нашего опыта, при такой ширине траншеи, было возможно снегомётом выбрасывать снег с глубины четыре метра. Увидев меня, он еле слез с сидения снегоуборщика, вся борода его была покрыта инеем. Он настолько замёрз, что его фразу, — ты, в-в-вовре-мя по-по-подо-ш-шёл, — я понял с трудом. Отправляя Колю греться в кунг, я его попросил: