— Все это безумие, эти убийства… — сказала она. — Становится хуже, чем когда бы то ни было. Никто уже не доверяет друг другу. Куда ни пойдешь, повсюду слышишь рассказы о людях, которых застрелили на улице, задушили или зарезали безо всякой причины.
— Долго это продолжаться не может, — успокаивающе сказал я. — Война почти окончена. Наши войска отступают по всей Европе — даже здесь, в Париже, большинство генералов пакует чемоданы.
Я рассказал ей о наших ночных приключениях, о спекулятивных сделках, расстреле пленников. Жаклин содрогнулась и в отчаянии покачала головой.
— Понимаешь, о чем я? Весь мир словно сошел с ума. Даже вы. Продавать оружие, которое будет использоваться против ваших. И, возможно, против вас же самих! Какой в этом смысл? Убивать людей ради денег, убивать, чтобы они молчали, убивать все время; сейчас столько убийств, что человеческая жизнь не имеет больше никакой ценности.
Жаклин налила мне большую порцию виски, пошла в ванную и вышла оттуда в японском кимоно. Села рядом со мной на диван.
— Знаешь, что я видела вчера? Несколько ваших солдат расстреляли на улице калеку.
Я пожал плечами. Что можно было ответить, какой вопрос задать? Кого теперь интересовало, почему одни люди убивают других?
— Твои друзья меня недолюбливают, — продолжала Жаклин. — Как думаешь, они убьют меня?
— Господи Боже! — сказал я, потрясенный ее вопросом. — С какой стати?
Она печально улыбнулась.
— Глупый вопрос! Людям больше не нужна причина для убийства. Они просто убивают, когда им захочется. И, может быть, причина у твоих друзей есть: мы любим друг друга, а влюбленные могут быть опасны.
Я задумчиво уставился на ее стройное тело под расшитым шелком кимоно. Глаза Жаклин были туманными, полузакрытыми, и я понимал, что она слегка пьяна. Она засмеялась, закинула ноги на диван через мою спину и вытянулась.
— Давай напьемся, — сказала она. — До умопомрачения… Что еще делать в конце концов?
Неожиданно Жаклин подалась вперед, обняла меня и потерлась щекой о мою щеку.
— Я люблю тебя, Свен. Ты это знаешь? Люблю… И не к месту добавила. — Меня грозят убить, потому что ты бываешь здесь.
— Кто грозит? — спросил я. — Порта и остальные?
— Нет, что ты!
— Кто тогда?
— Да нет, — она прижала палец к моим губам, — никто. Это просто глупая шутка. Забудь о ней.
— Но я хочу знать…
— Забудь, Свен! Я болтаю глупости.
Я ей не поверил. Нужно было выпытать все у нее прямо там же, но она прижалась ко мне в распахнутом кимоно, и этот вопрос отошел на задний план.
— О, Свен, был бы ты французом! — прошептала она. — Я ненавижу немцев. Ничего не могу поделать, ненавижу, и все!