В городке был мальчик, который однажды выступил в роли гида американского натуралиста. Этот паренек был местным Мистером Специалистом. Ты сталкиваешься с этими кровососами по всей Южной Америке. Они говорят "Хэлло, Джо" или "О'кей" или "Факи Факи". Многие из них отказываются говорить по-испански, чем ограничивают беседу до языка жестов.
Я сидел на главной тропе Пуэрто-Ассиса на перевернутом старом каноэ, служившим мне скамейкой. Пришел этот мальчик, сел рядом со мной, и стал говорить о мистере, который собирал животных. "Он собирал пауков, скорпионов и змей". Я почти уснул, убаюканный этой литанией, когда вдруг услышал: "И он хотел взять меня с собой обратно в Штаты", - и сразу же проснулся. "О Господи, - подумал я. - Опять эта старая тягомотина".
Мальчик улыбался мне, обнажив щели в передних зубах. Он придвинулся немного ближе на скамейке. Я почувствовал, как мой желудок сжался.
- У меня есть хорошее каноэ, - сказал он. - Почему бы тебе не разрешить мне провезти тебя к Гуаймес. Я знаю там всех индейцев.
Он выглядел как самый неумелый проводник во всей Верхней Амазонии, но я сказал "да".
Тем же вечером я увидел этого мальчика напротив кантины. Он обнял меня за плечи и сказал: "Заходите и выпейте, мистер", - позволив своей руке скользнуть вдоль моей спины и по моей заднице.
Мы вошли и напились пол понимающим взглядом бармена, изнывающим от скуки, и прошлись по тропе, ведущей в джунгли. Мы сидели в лунном свете на обочине, и он позволил своему локтю опуститься на мою промежность и сказал: "Мистер..." И следующее, что я услышал, было: "Сколько ты мне дашь?"
Мальчик хотел 30 долларов, явно намекая на то, что он был редким товаром в Верхней Амазонии. Я спустил его цену до 10 долларов, торгуясь при все возрастающих неблагоприятных условиях. Каким-то образом ему удалось раскрутить меня на 20 долларов и мои трусы (когда он сказал мне снять все нижнее белье, я подумал: "Что за страстный тип, мой дорогой", - но это был лишь хитрый маневр, чтобы украсть мои трусы и майку).
После пяти дней в Пуэрто-Ассисе я уже был вполне готов, чтобы устроиться там в качестве деревенского прожигателя жизни. Между тем, из Макоа периодически приходили мрачные телеграммы. "Дело иностранца из Огайо будет решено". И, наконец: "Позвольте иностранцу из Огайо вернуться в Макоа".
Так что я вернулся вверх по реке в сопровождении копа (формально я все еще был под арестом). В Пуэрто-Умбрия заболел малярией. Прибыл в Макоа в воскресенье. Комманданте на месте не оказалось, и второй в команде приказал запереть меня в деревянной комнате, где даже не было ведра, чтобы пописать. Они впихнули вместе со мной в камеру, не проверяя, весь мой багаж. Типичный южно-американский подход. У меня вполне мог быть автомат, спрятанный в сумке. Я принял немного хлорохина и, дрожа всем телом, лег пол одеяло. Человек в соседней камере был заключен туда за отсутствие какого-то документа. Я так и не понял деталей его дела. На следующее утро появился комманданте и меня вызвали в его офис. Он вежливо пожал руку, посмотрел мои документы и выслушал мое объяснение. "Явная ошибка, - сказал он. - Этот человек свободен". Что за удовольствие случайно столкнуться с интеллигентным человеком при таких обстоятельствах.