Я отправился в кантину, выпил агуардиенте и проиграл горскую музыку на автоматическом проигрывателе. В этой музыке есть что-то архаическое, по странности знакомое, очень старое и очень печальное. Несомненно не испанское по происхождению и не восточное. Музыку пастухов играют на бамбуковом инструменте, похожим на доклассическую свирель, возможно, этрусскую. Я слышал похожую музыку в горах Албании, где сохранились догреческие иллирийские национальные мелодии. Этой музыкой передается филогенетическая ностальгия - атлантов?
Я заметил работавшего в баре вроде бы привлекательного мальчика лет четырнадцати или около того (там было тусклое освещение из-за слабого напряжения). Подошел к стойке, чтобы повнимательней его рассмотреть, и увидел, что его лицо было старым, а тело разбухло и отекло, как прогнившая дыня.
За соседним столиком сидел индеец и шарил по карманам; его пальцы закоченели от алкоголя. Ему потребовалось несколько минут, чтобы вытащить наружу какие-то скомканные поблекшие бумажки, которые моя бабушка, жестокий прогибиционист, обычно называла "грязные деньги". Он уловил мой взгляд и улыбнулся вымученной подавленной улыбкой. "Что еще я могу делать?"
В другом углу молодой индеец клеил шлюху, уродливую женщину со скотским, недоброжелательным лицом в вызывающем грязном светло-розовом платье. Наконец она вырвалась и ушла прочь. Молодой индеец смотрел ей вслед молча, без гнева. Она ушла, и на этом все было кончено. Он подошел к пьяному, помог ему подняться и они, покачиваясь, вышли вместе с печальным очаровательным смирением горного индейца.
У меня была рекомендация от Шиндлера к одному немцу, который управлял винным заводом в Пасто. Я нашел его в комнате, полной книг, обогреваемой двумя электрическими радиаторами. Первые радиаторы, который я видел в Колумбии. У него было тонкое опустошенное лицо, острый нос и искривленный книзу рот типичного джанки. Он был очень болен. С сердцем плохо, с почками хреново, высокое давление.
"А я привык быть несгибаемым, как гвозди, -сказал он грустно. - Вот что я хочу, так это отправиться в клинику Майо. Здешний доктор сделал мне инъекцию йодина, которая расстроила весь мой метаболизм. Если я съем что-нибудь с солью, ноги сразу же пухнут",
Да, он хорошо знал Путумайо. Я спросил о Яхе.
- Да, я посылал немного в Берлин. Они провели исследования и сообщили, что эффект идентичен с воздействием гашиша... в Путумайо есть одно насекомое, я забыл как они его называют, похож на большого кузнечика: такой мощный афродизиак, что если он тебя укусит и ты немедленно не найдешь женщину, то умрешь. Я видел, как они носятся как угорелые, отбиваясь от этого зверя... У меня был один, заспиртованный когда-то давно... Нет, судя по всему, он потерялся, когда я приехал сюда после войны... другая вещь, о которой я пытаюсь раздобыть информацию... лоза... ты ее жуешь, и все твои зубы выпадают.