При похоронах знатных и выдающихся лиц про-1 цессия направлялась не прямо к месту сожжения, "1 заворачивала на Форум, где и останавливалась передд рострами. Покойника на его парадном ложе ставили^ или на временном помосте, или на ораторской трибу-1 не" "предки" рассаживались вокруг на курульных^ сидениях. Тогда сын или ближайший родственник^ умершего всходил на трибуну и произносил похваль-1 ную речь, в которой говорил не только о заслугах j умершего, но и обо всех славных деяниях его пред-1 ков, собравшихся вокруг своего потомка; "начиная с самого старшего, рассказывает он об успехах и делах
каждого". В этих восхвалениях не все было, конечно, чистой правдой; уже Цицерон писал, что они внесли в историю много лжи, того же мнения придерживался и Ливии.
Первая хвалебная речь была, по словам Плутарха, произнесена Попликолой над телом Брута. Сообщение это вряд ли достоверно; первым словом, произнесенным в похвалу умершего, считается речь консула Фабуллина над прахом Цинцината и Квфабия (480 г до н. э.). Этой чести удостаивались и женщины, в особенных, конечно, случаях. По свидетельству Цицерона, первой женщиной, которой выпала эта честь, была Попилия, мать катула.
После произнесения похвальной речи процессия в том же порядке двигалась дальше к месту сожжения или погребения, которое находилось обязательно за городскими стенами. Разрешение на похороны в городе, не только в Риме, но и в муниципиях, давалось редко, как особая честь и награда за выдающиеся заслуги. Общее кладбище существовало только для крайних бедняков и рабов; люди со средствами приобретали для своих могил места за городом, преимущественно вдоль больших дорог, где царило наибольшее оживление, и здесь и устраивали семейную усыпальницу. Место для погребального костра (ustrina) отводилось часто неподалеку от нее (в надписях ust- rina неоднократно упоминается как место, находящееся возле могилы). Костер складывали преимущественно из смолистых, легко загорающихся дров и добавляли туда такого горючего материала, как смолу, тростник, хворост. Плиний рассказывает, как труп М. Ленида, выброшенный силой огня из костра, сгорел на хворосте, лежавшем возле; подобрать покойника и положить его обратно на костер было невозможно: слишком жарок был огонь. Костер складывали в виде алтаря; у богатых людей он бывал очень высок, украшен коврами и тканями. Плиний говорит, что "костры разрисовывались"; очевидно, стенки костра раскрашивались в разные цвета. Вокруг втыкали в
ПОСЛЕДНЕЕ ПРОЩАНИЕ
знак траура ветки кипариса. Ложе с покойником ставили на костер и туда же клали вещи, которыми умерший пользовался при жизни и которые любил. Один охотник 1 в. н.э. завещает сжечь с ним всю его охотничью снасть: рогатины, мечи, ножи, сети, тенета и силки. К этому прибавляли всевозможные дары: участники погребальной процессии; тело изобильно поливали и осыпали всяческими ароматами, ладаном, шафраном, нардом, амомо, смолой мирры и проч. Светоний рассказывает, что когда тело Цезаря уже горело на костре, актеры, представлявшие предков и облеченные в одеяния триумфаторов, стали рвать на себе одежду и бросать в огонь; ветераны-легионеры начали кидать в костер оружие, с которым они пришли на похороны, матроны - свои украшения, буллы и претексты детей. Перед сожжением совершалось символическое предание земле: у умершего отрезали палец и закапывали его.