— Ты помнишь бабушку Пиерсон?
— Да, смутно.
— Она была такой же. Командовала моим отцом, как сержант на строевой подготовке новобранцами. Я привык так жить.
— Но это неправильно, папа.
— Они умерли, когда уже отпраздновали свою золотую свадьбу.
Их взгляды встретились.
— Это стойкость, папа, а не счастье. Это разные вещи.
Рой перестал гладить деревяшку и осторожно отложил ее в сторону.
— Так живет мое поколение.
Пожалуй, он был прав. Пожалуй, он чувствовал себя спокойно здесь, за работой в своей мастерской. Жена содержала дом в идеальном порядке, следила за тем, чтобы еда была вкусной, а одежда — чистой. Обычные обязанности жены, выполнение которых требовалось от женщины его поколения. Если отцу этого достаточно, то к чему Мэгги раздувать его недовольство?
Она коснулась его руки.
— Забудь о том, что я говорила. Пойдем ужинать.
Гленда Холбрук-Кершнер жила на ферме, в доме, которому было девяносто лет, окруженном двадцатью акрами вишневых деревьев Монтморенси, шестью акрами невозделанных лугов, лесами, достойным почитания древним красным амбаром, чуть менее древним амбаром из стальных жердей и хитросплетением дорожек, протоптанных детьми, машинами, собаками, кошками, лошадьми, коровами, оленями, енотами и скунсами.
Мэгги была здесь давно. Теперь дом стал больше, с обшитой вагонкой пристройкой, выступающей за первоначальную конструкцию из известняка. Веранда, некогда огороженная белыми перилами, сейчас была застеклена и стала частью жилого пространства. Позади дома по восточной стороне холма тянулся вниз громадный огород, а на бельевой веревке (почти столь же длинной, как и огород) висело четыре лоскутных одеяла. Мэгги въехала во двор около восьми часов вечера.
Двигатель еще работал, когда задняя дверь распахнулась и оттуда выплыла Бруки.
— Мэгги, ты здесь! — воскликнула она.
Оставив дверцу машины открытой, Мэгги побежала к подруге. Они крепко обнялись, сияя от радости и рассматривая друг друга.
— Бруки, как же замечательно видеть тебя!
— Я не могу в это поверить! Я просто не могу в это поверить!
— Я здесь! Я уже здесь!
Наконец, отступив немного, Бруки воскликнула:
— Бог мой, посмотрите на нее! Тощая, как щепка. Тебя что, не кормят в Сиэтле?
— Я приехала сюда, чтобы поправиться.
— Ну, это как раз то самое место, которое тебе нужно.
Сделав пируэт, Гленда продемонстрировала свои округлые формы. Каждая беременность добавляла ей пять фунтов веса. Однако для женщины средних лет Гленда была весьма привлекательной, с короткими вьющимися каштановыми волосами, заразительной улыбкой и притягательными карими глазами.