Август перешел в сентябрь, и все бумаги о покупке дома были должным образом оформлены. Энтони позвонил и сообщил, что приедет в следующую субботу принять свои новые владения. Субботнее утро выдалось солнечным, на траве лежала обильная роса, и ранний утренний туман еще плыл вдали жемчужной дымкой. Ветра не было, деревья стояли тихие, в густой еще листве. На полях, где уже убрали урожай, торчала белесая стерня, кроме тех почерневших полос, где солому сожгли на корню. Последние цветы роскошного лета: золотые шары, астры, кореопсисы и далии самых восхитительных оттенков – пестрели в саду, казалось, вся природа цвела и улыбалась, приветствуя нового владельца.
Тетя Марион пекла и жарила, убирала и чистила, ей помогала Линетт, которая нарвала в саду цветов и поставила их в комнату Энтони. Полина угрюмо просматривала свои бухгалтерские книги, потом с шумом захлопнула их и пошла заниматься более приятным ее сердцу занятием – чистить лошадей. Проходя мимо кухни, она заметила, что тетя надела безупречно чистый фартук, и Линетт принарядилась в свое единственное праздничное платье, шелковое, с узорами. Обе с укором посмотрели на ездовые штаны Полины и желтую старую футболку, не особенно к тому же чистую.
– Разве ты не переоденешься? – робко спросила сестренка. – Майкл, между прочим, надел чистую рубашку и даже побрызгался одеколоном.
Полина нахмурилась:
– Нет, а зачем? Суббота у меня рабочий день, мистер Марш хотя бы сможет убедиться, что я работаю. – Она недовольно посмотрела на платье младшей сестры, и та виновато покраснела.
– Я... просто мне хотелось красиво выглядеть. Ведь первое впечатление всегда очень важно, не правда ли?
– Первое впечатление он уже получил, – заметила Полина, – я не собираюсь прихорашиваться в его честь.
Он въехал на «ягуаре» прямо на двор конюшни. Майкл ждал у ворот, чтобы сразу открыть их. Услышав звук подъезжающей машины, Полина, чтобы ее не было видно, вошла в двери открытой конюшни. Хлопнула дверца машины, Энтони заговорил с Майклом, и снова девушку поразило, как прекрасно поставлен и модулирован у него голос. Даже Джордж иногда неправильно говорил по-английски. Полина принялась яростно чистить каурую кобылу, прячась за ней. Она чувствовала, что ее сердце бьется слишком сильно, лицо горит, и не могла успокоиться до той минуты, пока не убедилась, что приезжий скрылся в доме, после чего подошла к открытой двери, надеясь, что прохладный воздух освежит ее горевшие щеки.
Майкл вышел во двор и закричал:
– Эй, Лина, он хочет тебя видеть!
– Я не могу сейчас. – Она обернулась, чтобы оседлать кобылу. – Ты же знаешь, что Дрейтонам назначено на одиннадцать, а сейчас уже без пяти – а вот и они!