– Что с тобой, дорогая?
Услышав это, Кэтрин покосилась на дверь, размышляя, не уйти ли, но Эдвина окликнула ее. Девушка встала по другую сторону постели, сжимая слабую руку матери.
Хрипло дыша, та прошептала:
– Сальвадор... ты позаботишься о Кит... когда меня не станет?
В темных глазах дона сверкнула искорка торжества.
– Конечно. Она станет моей внучкой, а «Каса» – ее родным домом.
Кэтрин похолодела. Ей хотелось крикнуть, что она вполне способна сама позаботиться о себе, что ненавидит Испанию и считает дни, когда можно будет отсюда уехать. Но как она могла так огорчить Эдвину?!
Больная подняла глаза на приемную дочь:
– Да... она будет в безопасности... но только если станет женой Хосе.
– Ты ведь знаешь – это мое самое заветное желание, – отозвался Сальвадор, – но она все еще колеблется.
– Кит, – пыльцы Эдвины стиснули ее руку, – прошу тебя... чтобы я была спокойна, обещай.
Кэтрин молчала, не поднимая глаз. Это было нечестно.
– Прошу тебя... – Эдвина заметалась на постели, лицо ее горело. – Я не могу оставить тебя одну... это ужасно... одиночество... уж я-то знаю... они оба ушли, Саймон, Каролина... Пообещай, что выйдешь за Хосе, Кит, тогда ты не будешь одинока... дружба надежнее... чем любовь... умоляю...
Сальвадор с упреком смотрел на Кэтрин.
– Неужели так трудно успокоить ее? – жестко спросил он.
– Она бредит, – прошептала девушка.
– Нет, она хочет этого. – Голос его упал до едва слышного шепота, темные, глубоко посаженные глаза были похожи на пылающие угли. – Ваш брак всегда был ее заветным желанием. Неужели ты сможешь ей отказать... когда она умирает?
Кэтрин облизала пересохшие губы.
– Она не умрет.
– Ты даже не хочешь ей помочь! Неужели в твоей душе нет ни капли благодарности к той, кто вырастила тебя?
– Благодарность... – слабо повторила Эдвина. – Молодые люди редко испытывают ее... они принимают нашу любовь... заботу... а взамен... ничего. – Дальше послышалось какое-то неясное бормотание, и голос ее оборвался.
– О Боже, не надо! – закричала Кэтрин, упав на колени возле постели и прижимая руку Эдвины к щеке. – Выпей лекарство. Ты уснешь, а утром...
– Слишком поздно, – пробормотала Эдвина.
– Нет! – Кэтрин схватила стакан с лекарством и поднесла его к губам Эдвины. – Ну прошу тебя, выпей!
Но Эдвина оттолкнула его.
– Обещай...
– Да, да... все, что угодно... только выпей!
Эдвина глубоко вздохнула, и лицо ее прояснилось. Воспользовавшись этим, Кэтрин приподняла ее голову и поднесла к губам стакан. Сделав глоток, больная опустилась на подушки. Кэтрин промокнула покрытый испариной лоб, и Эдвина благодарно улыбнулась.