Может, кто-то скривится и пренебрежительно заявит: «Примитив», а мне понравилось. Было главное – искренность. Когда веселятся от души – это всегда здорово. Я и сам не удержался – и с мужиками ногами потопал, и в хороводе походил, и во всех остальных ритуалах тоже постарался поучаствовать.
А наутро, когда пришла пора рассчитаться с добрыми селянами за припасы, я обмер – сундук с одеждой закрыт на замок, но лежавший в нем на самом дне заветный ларец с серебром исчез.
Почему-то о деревенском люде я даже не подумал. Наверное, интуиция подсказала, вычислив, что и взлом сундука в этом случае был бы погрубее – топором подломили бы, и вся недолга, и одежда тоже навряд ли уцелела. А раз ее не тронули, стало быть, посчитали, что негде спрятать. Вот и получалось, что сработал кто-то из своих, из обоза. Купец был иного мнения и божился, что за половину своих робят готов хоть голову об заклад поставить.
– А за другую половину? – спросил я.
– Голову не положу, но тоже самолично подбирал, – твердо ответил он. – Допрежь николи в выборе ошибки не делал. В нашем деле верных человечков подобрать дорогого стоит, а у меня глаз как у орла. Любого вопроси, и всякий поведает – Пров Титов промашки не дает, – гордо подбоченился он.
Однако я настоял, и мы приступили к опросу, который, разумеется, ничего не дал.
– Может, видал кто нито, как к возку фрязина подходили местные? – полюбопытствовал купец.
– Я зрил, – хмуро откликнулся кто-то из задних рядов. Лица говорившего увидеть не получилось – торчала одна шапка, надвинутая на самые брови.
То есть сразу из-под нее начинался острый нос, отчего-то смутно показавшийся мне знакомым, словно я и впрямь видел его где-то раньше.
– Токмо темень была, не разглядишь, – продолжила шапка. – Двое их было. Плечи широченные, росточку среднего, а боле не припомню.
– И я видал, подходили, – тут же поддержал его кто-то по соседству.
– И я, – подключился третий.
– А я что тебе сказывал? – повернулся ко мне довольный таким оборотом дела купец.
Но мне все равно не верилось. Ну не способен радующийся человек на такую пакость. Это же не месть, которую давно вынашивают, а обычное воровство. К тому же обчистили только меня одного. О чем это говорит? Знал кто-то, куда именно залезть. А селянам-то откуда знать?
Плюс нетронутый замок. Чтобы открыть его, а потом вновь закрыть, нужен профессионал либо… Тут мне вспомнились Андрюхины мучения с зубом, во время которых, мыкаясь как неприкаянный и бродя возле вечерних костров, Апостол умудрился обронить свою связку ключей. Впрочем, связку – круто сказано. Было их всего два – от сундука и от ларца. Тогда я не обратил на это внимания и даже не расстроился – ключи были и у меня, да еще одни запасные лежали в сундуке, так что невелика потеря.