И, приняв нелегкое решение, я выкинул коробочку с пилюлями в огонь. Пластик загорелся, выпуская во все стороны языки голубоватого пламени, потом потянуло химической вонью, заслезились глаза и запершило в горле.
Вот и все.
Не стоило так горячиться, конечно. Да только зависимость штука такая – сегодня слабину дал, а завтра уже за человека никто не считает. Нет, Виктор Петрович, фиг тебе. Не получится мне на шею сесть и ножки свесить, не на того напал. Подавись своими таблетками.
Стоп, куда-то не туда меня понесло. Не время распалять себя сейчас, не время…
Я попытался осторожно проверить, в состоянии ли управлять даром ясновидения, но как только в голове начало разгораться знакомое жжение, меня передернула короткая судорога.
Кровь. Кровь на снегу. На снегу, и не только…
Я скрипнул зубами, зажмурился, несколько раз глубоко вдохнул, прогоняя наваждение. Потом огляделся: кроме нас – никого. Лишь снежные барханы с торчащими из сугробов верхушками стеблей. Безмятежная пустыня…
Безмятежная? Не уверен. Совсем не уверен.
Щурясь из-за ставшего вдруг слишком ярким света, я вновь огляделся и нахмурился. Все были заняты своими делами, не хватало лишь Оксаны.
Ага, вон и она. И какого лешего ее к краю пирамиды понесло?
Я направился вслед за девушкой и, на ходу стянув с правой ладони меховушку, сунул ее за пояс. Потом расстегнул ремешок кобуры, вытащил пистолет и замедлил шаг.
А стоит ли?
С одной стороны, Оксана Григорьевна проблем выше крыши создает, с другой…
Тихонько выругавшись себе под нос, я перехватил пистолет обеими руками и ступил гимназистке за спину.
Кровь. Кровь на снегу…
Вызванное ясновидением видение на миг сбило с толку, и потому взметнувшееся из сугроба существо, полностью покрытое длинными, спутанными волосами, первой заметила Оксана. Стоявшая у самого края зависшего над нами основания пирамиды девушка взвизгнула и подалась назад; снежный человек замахнулся дротиком, и тут я открыл огонь.
Раз! Два! Три!
Клац! – и пистолет встал на затворную задержку.
– Бегом! Пошла! – рявкнул я на остолбеневшую девушку.
Гимназистка мигом сбросила оцепенение и побежала к костру. Я поворачиваться спиной к заснеженному полю не стал и поспешил заменить магазин. Потом дослал патрон в патронник и осторожно попятился от края пирамиды.
– Все, прикрываю! – крикнул опустившийся на одно колено Лымарь.
Я тут же развернулся и, затылком чувствуя чьи-то полные ненависти взгляды, задал стрекача. Как бы не швырнули чего…
Но обошлось. Задыхаясь, подбежал к костру, убрал пистолет в кобуру и заорал на Оксану:
– Ты какого ляда туда потащилась?!