– Абсурд…
– Саня, есть разговор. – Заведующий усадил Дубикайтиса на диванчик. – Хочу у тебя Юлю забрать.
– Только через мой труп! – немедленно вскинулся тот.
– А ты сама, Юля? Не хочешь взять гнойный пост?
– Только через его труп, – смеясь, подтвердила она.
– Думаю, это можно будет организовать. – Заведующий кровожадно погладил Дубикайтиса по голове. – Я серьезно советую тебе перейти к нам, Юля. Ты неплохой доктор, но к гнойной хирургии у тебя настоящий талант.
Она попыталась возразить, но он жестом остановил ее.
– И ты напрасно думаешь, что гнойная хирургия – низшая ступень развития врача. Скальпелем ткнул в больное место, дренаж поставил, и все. Нет, дорогая, нужно вдохновение, чтобы понять, где именно вскрыть, какие ткани оставить, какие лучше иссечь, когда переходить на мази… Образно говоря, если хирургия – это проза, то гнойная хирургия – поэзия. А ты здорово подбираешь рифмы.
– Так и знал, что этим кончится, – зло сказал Дубикайтис. – Ты прямо конокрад какой-то! Стоит у меня появиться хорошему врачу, ты тут же сводишь его со двора.
– Я не бесплатно. Лыткина тебе отдам, он давно мечтает о легком труде, плюс ему кто-то сказал, что в поликлинике больше платят.
– Вранье.
– Ему про это знать не обязательно.
– Нашли легкий труд, – обиделась Юля.
– Лыткина? Да ты что? У него же мозги с ножным приводом, целыми днями носится по больнице, чаю попить не присядет. А у нас кабинетная работа, бегать негде. Как он думать будет?
– Это, пожалуй, верно. – Заведующий призадумался.
– Юля, неужели ты хочешь уйти? – глухо спросил Дубикайтис без своей обычной усмешки.
– Нет. Я никогда тебя не покину.
Она хотела, чтобы ее слова прозвучали иронично, но голос подвел.
Стараясь не смотреть друг на друга, они разошлись по разным углам ординаторской.
«Нужно соглашаться, соглашаться, пока еще не слишком поздно! – отчаянно думала Юля. – Пока я еще смогу забыть его, пока желание видеть его каждый день не одолело меня…
Он обидится, перестанет со мной разговаривать и сделает так, чтобы наши смены никогда не совпадали. Мне не придется больше бок о бок стоять с ним на операции, зная, что он понимает каждое мое движение, и я не увижу, как ласково он обращается с больными, как ловко правит кости и накладывает гипс. Я не смогу больше восхищаться им и успокоюсь». Саня останется без верного помощника, вместо надежного плеча, на которое он привык опираться, возникнет пустота, но это уж его личное дело. Главное, она избавится от наваждения влюбленности, которое ни к чему хорошему ее не приведет. Если она уйдет в стационар – оно тихо и безболезненно засохнет, а останется в поликлинике – придется вырезать его с болью и кровью.