Уезжали мы оба понурые. Мне было искренне жаль Машу – шутка ли, потерять мать. Ну и скрывать не стану – оттого что все вновь откладывается, причем как минимум на полгода – то есть на половину срока траура. Иоанн же… Тут я не знаю, не спрашивал. В таком минорном настроении и катили до Москвы.
А не прошло и недели, как царь напомнил мне о поместье. Мол, траур закончится, а куда ты повезешь молодую жену? Так что давай-ка езжай под Нижний Новгород да возводи хоромы в своем поместье. И нет бы мне задуматься, какого лешего он выгоняет меня из Москвы, – согласился безропотно. Даже обрадовался – закончилось изрядно тяготившее меня сидение возле непредсказуемого божьего помазанника.
А ведь было куда везти Машеньку. Шустрая Глафира времени даром не теряла и мое распоряжение насчет строительства терема и разных там подсобных помещений вроде конюшни, амбаров, церквушки и прочих почти выполнила. Если бы не ее беременность и роды, которые несколько мешали бойкой пирожнице, думается, она бы успела все полностью, но в ее отсутствие работы замедлялись, а из Апостола руководитель не ахти – уж больно мягок. Впрочем, он тоже внес свою лепту в оснащение господских хором всевозможной небелью, как ее тут называли.
Словом, еще пару недель, и все было бы готово полностью. Заминка лишь за деньгами. Те, что я оставил на строительство, как оказалось, уже заканчивались, а Ицхак без меня отказывался выдавать хоть полушку, справедливо считая, что Глафира изрядно подворовывает. Я с ним не спорил – чуть раньше, когда еще больше раздобревшая после родов пирожница завела разговор о деньгах, уловив ее хитрющий взгляд, понял, что на самом деле истрачено гораздо меньше, но промолчал – лишь бы не наглела да дело делала, а с последним у нее было как раз все в порядке.
И вообще, она не только знатная повариха, но и хозяйственная. В своем доме чисто прибрано, в моих хоромах тоже порядок, в подклетях всякого добра успела припасти чуть ли не на год вперед. В конце концов, у меня в кармане не убудет, если выну оттуда еще несколько рублей. Короче говоря, как русский человек, я отнесся к этому факту снисходительно.
Махнув рукой и оставив запрошенные тридцать рублей на окончательную достройку терема, а также подарив пару золотых дукатов «на зубок» новорожденному, я поехал забирать у Ицхака причитающиеся мне деньги – были кое-какие задумки.
Узнав, что меня отправляют в поместье, расположенное аж под Нижним Новгородом, купец изрядно расстроился.
– Это опала, – сокрушенно констатировал он.
– Ну не обязательно, – неуверенно возразил я.