— Да брось ты этого финика, Лиса, оставайся с нами, никто тебя не гонит!
Лиса вдруг взвыла и напустилась на бывшего мужа:
— Не гонит! А Шурка? Я Шурку тебе здесь поселила! Куда я ее теперь? Она и дом продала! Девку с собой притащила! Нет уж, я тебе не жена! Хватит! Шурка тебе жена!
Далее она переключилась на Шурку:
— Ну что ты вылупилась? Что? Собирайся, проводишь! Артуру без тебя пятки почешут! Вот Ленка Вавилон! Ленка, почешешь? Шурка, ну что ты стоишь? Поехали!
Чернопятов остановил Лису:
— Слушай, я обратно не возвращаюсь. Как она добираться до Тарасовки с вокзала будет среди ночи?
Лиса вытащила из сумочки деньги, довольно толстую пачку, помахала:
— А меня моя сестричка до Питера проводит. Правда, Шурочка?
Вид у Шуры был бесконечно усталый — она ни куска за весь день не съела, выпила рюмку шампанского, у нее болела голова и сводило живот.
— Щас, только кофту возьму! — и, сгорбившись, потрехала в дом.
Сергей Борисович мрачнел. Он стоял возле машины с раскрытыми дверками, потом решительно сел, захлопнул водительскую дверь и завел мотор. Лиса протрезвела, подпихнула Шуру с кофтой к машине, та села. Потом села и Лиса. Открутила стекло и крикнула:
— А вы гуляйте, гуляйте! У нас в поселке свадьбу меньше трех дней не гуляли!
Машина тронулась, увозя жен Короля. Король добродушно помахал рукой.
Ольга тронула Илью за плечо:
— Поехали домой. Что-то мне вся эта история надоела.
Илья с трудом разыскал в доме свой рюкзак, и они покинули праздник в высшей степени по-английски — ни с кем не простившись. Они пришли как раз к электричке, ждать не пришлось. Сели, обнялись и сразу же заснули. И спали до Москвы.
Утром рано Король в своей берлоге разбирался с магнитофоном.
Спали в неожиданных местах сраженные весельем гости. Лена Вавилон проснулась, вышла во двор, увидела писающего незнакомого мужика возле уборной. Удивилась, потому что уж совсем до уборной дошел, можно было бы и войти. Потом вошла сама, поняла, почему он мочился на улице. Поискала в малиннике удобное место, убедилась, что она не первая обшаривает местность в поисках уюта и интима.
На столе пировала стая воробьев, а на ветках осинки сидели две синицы и прикидывали, найдется ли им место среди вульгарного простонародья. Лена Вавилон собрала грязную посуду со стола, вылила остатки воды из ведра в кастрюлю, включила баллонный газ и стала сгребать объедки в помойное ведро, выуживая окурки — позаботилась о соседском поросенке.
Шура проводила Лису до Питера. Лиса купила ей билет, правда, не в спальный вагон, а в купейный. Шура была обижена, но молчала. Уложила сестру спать и пошла в свой вагон.