— Марина, я не могла столько на тебя тратить, сколько тратили на нее, ты же знаешь.
— Дело не в этом, — к горлу подкатил колючий комок, и я начала глотать его изо всех сил. — Дело в том, что она такая собранная, знает, чего она хочет от жизни, и что мешает ей получить желаемое.
— И сейчас она думает, что ей мешаем мы? — догадалась мама.
— Лена хочет быть юристом, она готовится к этому, а я не знаю, чего я хочу. У меня пусто в голове. Может, зря я всю жизнь старалась учиться на пятерки?
— Марина, запомни, что я тебе скажу раз и навсегда. Ты всегда училась на пятерки, как бы трудно нам ни приходилось. Писала дешевыми ручками без ошибок, ты безропотно носила дешевые свитера, ты засиживалась за уроками дотемна и всегда сама разбиралась со своими проблемами — ты приучила себя работать и упорно добиваться своей цели, поэтому я за тебя спокойна. Ты успеваешь по всем предметам — значит, у тебя более широкий выбор, чем у того, кто еще в детстве решил стать доктором и учил только анатомию с химией. Я даже завидую тебе.
— Ты — мне? — не поверила я своим ушам.
— У меня никогда не было твоего упорства и серьезности. Я любила музыку, но у меня не было таланта, и я стала всего лишь музыкальным руководителем в детском саду. Нужда научила меня шить, ты помнишь, мы кормились этим. А больше я ничего не умею… Ты по сравнению со мной — само совершенство. Помни об этом и никому не завидуй.
— Мама, ты сейчас говоришь, как Миша.
— В самом деле? — поразилась она.
— Да. Он тоже говорил, что мне надо быть собой, убеждал меня, что я красивая, только этого не замечают с первого взгляда, потому что я в себя не верю.
— А вот я верю в тебя, — сказала мама и поцеловала меня в щеку. — Оставайся сама собой.
Как раз быть самой собой мне не хотелось больше всего.
Мебель и новый компьютер привезли через неделю, но я еле успела разложить вещи к первому сентября. Мама ни разу больше не поставила Лену мне в пример, хоть и косилась неодобрительно на коробки с книгами. Лена, увидев у меня новые вещи, снова завела разговор о никудышной сантехнике, добавив несколько слов о поцарапанной зеркальной дверце шкафа, но дядя Сережа сказал, что едва ли до начала зимы мы будем заниматься покупками.
— Поймите, девочки, мы купили самое необходимое. Ни на тряпки, ни на сантехнику денег нет. Как минимум до октября вопрос закрыт.
— Понятно, — процедила сквозь зубы Лена, глядя на меня. — Для новой дочки так постарался…
Ее слова опять никто, кроме меня, не услышал. Мама в очередной раз заговорила о вездесущей виноградной лозе, которая уже пробралась в окна кухни, но дяде Сереже было жаль старого сада. В следующую же минуту Лена самым ласковым голосом предложила мне помочь с освоением компьютера. Хотя я многое уже умела, благодаря урокам информатики в моей старой школе, я с радостью согласилась. В конце концов мы живем в одном доме, должны же мы рано или поздно подружиться?