— Послушайте, мисс Тернер, — вновь начал Уиггинс. Ложка ее замерла в воздухе. Грей возмущенно вскинулся:
— Да что же это такое! Ты разве не видишь, что дама пытается поесть?
Он скрестил руки и раздраженно откинулся на спинку стула, протестующий скрип которого на короткий миг заполнил кают-компанию.
Теперь уже все присутствующие положили свои ложки.
Вновь шаркающей походкой вошел Стабб, на этот раз в сопровождении Габриэля.
— Главное блюдо, — торжественно объявил старый стюард.
— Пирог с мясом и почками, — гордо добавил Габриэль, водрузив блюдо в центр стола. — Тесто пришлось делать из размолотых сухарей. Рука отваливается, столько пришлось колотить.
— А вот и жаркое! — Стабб поставил свое угощение на стол — хорошо подрумяненный окорок, от которого исходил аромат топленого козьего сала и чабера. Вокруг мяса были уложены маслины и белые кружки козьего сыра.
— Спасибо, джентльмены. — Джосс выдернул украшенный затейливой резьбой нож из козьего бедра, и на блюдо тонкой струйкой потек аппетитный сок.
По единодушному решению разговор был отложен.
Щедрые порции мяса и пирога вместе со второй и третьей чашкой мадеры весьма способствовали улучшению всеобщего настроения. Явно охваченный праздничной ностальгией, Уиггинс беспрерывно говорил о своих детях. Во время одного из его монологов Брэкетт встал из-за стола и, извинившись, отправился продолжать свою вахту. Грей, воспользовавшись возможностью, взял себе еще жаркого, не забыв положить дополнительный кусок на тарелку мисс Тернер.
Заметив его движение, она посмотрела на него с выражением величайшего удивления и упрека.
И это награда за заботу.
Звякнув серебром о фарфор, он отставил тарелку и положил руки на стол, нервно сжав пальцы.
— Говорите, скучаете по своей семье, мисс Тернер? Это меня удивляет.
София холодно посмотрела на него:
— Удивляет?
— Вы сказали мне в Грейвсенде, что вам не к кому обратиться за помощью.
— Я сказала правду. — Она вскинула подбородок. — Я начала скучать по своей семье задолго до того, как покинула Англию.
— Так, значит, они все умерли? Она повертела в руках вилку.
— Некоторые из них.
Он наклонился вперед и заговорил тихо, хотя тот, кто хотел, мог услышать его слова:
— Да, у вас странные родственники, если позволяют молодой женщине пересекать океан без сопровождения, чтобы занять место гувернантки у детей плантатора. Думаю, вы были рады от них избавиться.
Она удивленно раскрыла глаза.
Схватив свою вилку, он с ожесточением вонзил ее в аппетитный кусок мяса и уже совсем тихо, словно адресуя его тарелке, пробормотал: