Меня бросило в жар. Неужели знает?
— А что у Лукерьи? — спросила Верка.
— Не знаешь?
— Нет.
— И я не знаю, — сказала Таня.
— А я уж и подавно, — вставил Иван Денисович.
Оказалось, что Верка пекла большущий пирог с яблоками (это был ее подарок), а Таня и Иван Денисович тоже были очень заняты, вот и прошла мимо них сегодняшняя новость.
Виталька начал рассказывать про бабку Лукерью, а я все ждал, когда же эта история коснется меня. Он рассказывал смешно, изображал в лицах и бабку, и тех, кто ее слушал. Все смеялись, а я так же, как только что Виталька, жалко улыбался. Я знал, что удар вот-вот будет нанесен. Отличный удар. Под дых. «Вот сейчас, — думал я, — сейчас…»
Когда Виталька стал заканчивать свой рассказ, я вдруг почувствовал, что мне ничто не грозит. Нет, он ничего не знал про меня. Ничего! Он бы не так расписал этот случай. Он бы намекнул кое на что и кое на кого. А тут, я видел, вес камушки летели в бабкин огород!
— Господи, — уморительно повторял Виталька. — К чаму бы это… Ума не приложу. Никак, конец света наступает. О Господи!
Виталька разошелся вовсю. Он захотел и нас присоединить к неожиданно получившейся игре.
— К чаму бы такое, родненькая, скажи? — обратился к Верке.
Верка подумала, подумала — засмеялась.
— К дождичку в четверг, — сказала она.
Виталька подошел к Тане.
— А ты, имянинница, скажи ты.
— У нее день рождения, — вмешалась Верка. — Отстань ты от нее.
— Скажи, имянинница, — напирая на букву «я», повторил Виталька.
— Поживем — увидим, — уклончиво ответила Таня.
А Виталька уже взял меня за руку:
— Можат, ты, мил человек, знаешь, к чаму?
Меня как током дернуло. «Вот когда он отыграется. Дождался случая».
— К чаму? — настаивал Виталька.
— Пусти. — Я вырвал руку.
— Нет, мил человек, скажи, к чаму?
И опять вдруг мне стало легче. «Ну конечно, не знает. Он не так бы себя вел, не так». Мне тоже сделалось весело.
— К чаму? — не отставал Виталька.
— К киселю, — попробовал я свалять «дурочку».
— Нет, к пирогу, — запрыгала Верка.
«Уж молчала бы, Ряха. Расхвасталась своим пирогом», — подумал я.
Виталька шагнул к Ивану Денисовичу.
— Батюшка, можат, ты знаешь, к чаму б чудо такое вышло?
Иван Денисович тоже посмеялся, а потом сказал:
— Нет, Лукерья, чуда-то никакого.
— Как же так нет? — удивился Виталька.
— Да очень просто. Сами цветы не могли свалиться на буфет.
Тут все удивились. Лукерьины россказни никто всерьез не принимал, а Иван Денисович еще что-то объяснить пытается.
Виталька позабыл, что он Лукерья, и первый начал спорить.
— Цветов вообще не было, Иван Денисович.
— Нет, были, — сказал я. — Лукерья в комнату жильцов приводила, показывала. — Я чувство вал себя в полной безопасности, и мне даже интересно было слушать начавшийся спор.