— Все хорошо... — прохрипел он. — Сейчас все будет хорошо...
Это были его первые слова, обращенные к ней. Нужно было бы возмутиться такой самоуверенностью, но как могла она возмущаться, если его слова казались ей абсолютно логичными среди бессмыслицы, в которой она жила так долго? Он прав! Только так все снова может быть хорошо.
Линди приподнялась, опираясь руками о пол по обе стороны его лица. Сэм схватил тонкие запястья, и Линди упала на него. Его руки скользнули на ее упругие ягодицы. Линди уронила голову к нему на плечо. Его губы прошлись снизу вверх по ее горлу, оставляя на чувствительной коже жгучие следы сладострастных поцелуев.
Это было безумие! Какая-то часть ее сознания понимала это, но голос разума был заглушён древним голосом плоти. В ту минуту ее не смущало неистовство их слияния — стыд придет позже!
Но их прервали — грубо и неожиданно. Свет и шум внезапно хлынули в комнату. Из-за Сэма ей не было видно вошедших. К несчастью, это совсем не значило, что ее не видели! Лицо у нее запылало. Она скорее запахнула блузку.
— Не представляю, куда он девался. Послышалось потрясенное «Ах!».
— Думаю, вы меня нашли. Если не возражаете, я сейчас... немного занят, — отозвался Сэм.
Линди чувствовала, как напряглись его мышцы под ее пальцами, но в суховатом голосе абсолютно не слышалось смущения, которое, по-видимому, охватило всех присутствующих.
До нее долетел сквознячок от закрывшейся двери.
— О Боже!
Тело Линди, только что плавившееся от страсти, все напряглось. Она закрыла лицо руками от унижения, которое наконец обрушилось на нее. «Как я могла?» — спрашивала она себя. Она стремительно перекатилась на бок и встала на колени.
— Что они подумают! — вскрикнула Линди.
Сэм приподнял темную бровь:
— Тебе объяснить?
Казалось, его страсть остыла так же быстро, как пот, блестевший на его разгоряченном теле.
— Тебе, наверное, все равно! — выпалила она. Ей становилось дурно при одной мысли о том, с какой легкостью он разрушил ее жалкие защитные барьеры. Куда подевался железный самоконтроль? Линди чувствовала себя безнадежно опозоренной.
— А что, мне должно быть не все равно? — Сэм сел и небрежно пожал плечами. — Подумаешь, большое дело!
Значит, для него это ничего не значило. Линди постаралась не заплакать от боли. Она не даст ему повода злорадствовать. Он, как видно, этого и добивался, потому и смотрит сейчас на нее так пристально, с таким циничным выражением.
— Не люблю быть объектом пошлых шуточек.
Линди обхватила себя руками, чтобы не было так заметно, что все ее тело сотрясает неуправляемая дрожь.