— Ты будешь джентльменом?
Линди вскрикнула — Сэм протянул руку и привлек ее к себе.
— Мне нужно забыться.
Его взгляд встретился с ее взглядом, полным мольбы.
— Я понимаю, — пробормотала она. «Забудь о себе, Линди», — подумала она, мысленно давая себе разрешение сделать то, что подсказывала интуиция. Она взяла его лицо в ладони и поцеловала. Его губы со вздохом раскрылись. Тесно прижавшись, они жадно приникли друг к другу.
Пусть он не боится, что она станет строить какие-то планы на основе сегодняшней ночи. Линди понимала, что Сэму просто нужно было за кого-то ухватиться, а она как раз оказалась под рукой. Невыносимое напряжение последних дней требовало разрядки. Сэм — человек действия; можно себе представить, каково ему было переносить это ужасное ощущение собственного бессилия.
Она ни в чем ему не откажет. Может быть, это ее последний шанс выразить свою любовь.
— Скажи мне, чего хочешь ты, Сэм. — Она чувственно прижалась к его горячему телу. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
Она обняла его за шею, стала гладить сведенные напряжением плечи. Сэм коротко вздохнул.
— Ты — настоящая? — прохрипел он, едва касаясь уголка ее губ. Глаза его пылали.
— Можешь потрогать.
— Хорошая мысль. — Его руки скользнули под легкую ночную сорочку, прошлись по гладким округлостям ягодиц. — Попка, кажется, вполне натуральная. Неужели и впрямь ты мне не снишься?
Сэм снял с нее через голову ночную рубашку.
Линди с глубоким, блаженным вздохом прижалась к его груди. Сжав его бока коленями, она медленно двигала бедрами и чувствовала, как его возбужденная плоть упирается ей в живот.
— Ты хоть понимаешь, что ты со мной делаешь? — спросил он глухим голосом.
Линди подняла голову и улыбнулась ему.
— Приблизительно представляю.
А в следующую секунду неожиданно оказалась на спине, прижатая к матрасу тяжелым телом Сэма. В его поцелуе не было ничего изысканного. Он целовал ее грубо и жадно, исторгая еле слышные стоны из ее груди.
— Никуда ты от меня не денешься! — шептал он.
— А я никуда и не хочу уходить...
— Я сделал тебе больно?
Линди удивленно вскинула глаза, завязывая пояс толстого махрового халата.
— Я не знала, что ты проснулся.
— Тебе было больно?
Линди покраснела. Воспоминания о ночных занятиях любовью были так же свежи, как следы, оставшиеся на ее теле.
— Для человека, погибающего от истощения, ты был весьма энергичен.
Линди постаралась сразу взять верный тон — не слишком легкий, но и не слишком серьезный. Не может же она сказать ему, что пережитое ночью глубоко потрясло ее, что она открыла в себе такие стороны, о существовании которых даже не подозревала.