— С чего бы ему лгать? — спросил Уэйд.
— Хотела бы я знать, — сказала она, покусывая ноготь.
Макфарланд откашлялся.
— Мы слышали переговоры, — начал он, — и мы обсудили их.
Уэйд повернул голову и посмотрел на него.
— Да?
— Мы думаем, что надо отдать ему то, что он хочет, и убираться восвояси.
— Вы верите в эту ловушку? Он расстреляет нас, как только мы отойдем.
— Я так не думаю, — сказал Макфарланд. — Есть множество примеров такого поведения берсерков. У них действительно в программе заложена возможность классификации объектов как союзников, и они поступают именно так, если это приводит к намеченной цели.
— Дорфи, — спросил Уэйд, — ты передал сообщение на Корлано?
Дорфи кивнул.
— Хорошо. Если не считать других причин, то мы будем ждать ради Корлано. Нужно время, чтобы сюда добрались те небольшие устройства, о которых он говорил. Каждый час, проведенный в ожидании здесь, — это час, за который на Корлано могут укрепить оборону.
— Я знаю... — начал Дорфи.
— ...но это несомненная смерть для нас, — продолжил Макфарланд, — Я, как и вы, хорошо отношусь к Корлано, но наша смерть им не поможет. Вы знаете, что планета защищена слабо. Выиграем ли мы какое-нибудь время или нет, они все равно погибнут.
— Этого нельзя сказать наверняка. В прошлом были случаи, когда очевидно слабые миры отражали очень мощные атаки. И даже берсерк сказал это — несколько наших жизней ничего не значат в сравнении со всем обитаемым миром.
— Ну, я рассматриваю вероятности, и мне не по душе становиться мучеником. Я был готов иметь дело с уголовным законодательством, но не со смертью.
— Что ты на это скажешь, Дорфи? — спросил Уэйд.
Дорфи облизнул губы и отвел глаза в сторону.
— Я согласен с Макфарландом, — сказал он тихо.
Уэйд повернулся к Джуне.
— Я за то, чтобы ждать.
— Таким образом, нас двое, — подвел итог Уэйд.
— У нее нет права голоса, — запротестовал Макфарланд. — Она всего лишь пассажир.
— Она тоже рискует жизнью, — ответил Уэйд. — У нее есть право.
— Она не хочет отдать берсерку эту проклятую машину! Она хочет сидеть здесь и играть с ней, в то время как все взорвется! Что она, в конце концов, теряет? Она все равно умирает и...
Уэйд зарычал и вскочил на ноги.
— Дискуссия окончена. Мы остаемся.
— Но в любом случае голоса разделились поровну.
— Я принимаю всю полноту власти и заявляю, что мы остаемся.
Макфарланд засмеялся:
— Всю полноту власти! Это вшивый контрабандный рейс, а не служба, где можно схлопотать разжалование, Уэйд. Ты не можешь командовать.
Уэйд дважды ударил его, в живот и в челюсть.
Макфарланд упал, сложился вдвое и стал ловить ртом воздух. Уэйд наблюдал за ним, оценивая его состояние. Если он встанет в течение десяти секунд, придется нелегко, решил он.