Под запах супернавоза я и заснул. От усталости и волнения.
Нет. Мне ничего не снилось. Почему должно что-то сниться? Разве урод не может спокойно? Без всяких снов провести хоть одну ночь?
Наутро меня разбудил дворецкий, учтиво покашляв под самым ухом.
— Хозяин! Вас хочет видеть ваш отец.
— Да. Сейчас.
Продирать глаза после сна в кладовке довольно трудно. Не сразу соображаешь, где находишься, на чем лежишь, и почему вокруг так ужасно воняет.
— Да. Спасибо. Меня одного?
— Нет, хозяин. Распоряжение поступило и к вашим братьям. Бриться будете? Утренний кофе? Свежие новости? Результаты четверть финала Большой Клюшки? Котировка акций? Сплетни бомонда? Прогнозы синоптиков? Полицейская хроника?
Молниеносным движением дворецкий был схвачен за усики антенн, и точным броском отправлен в самую гущу складированного навоза. Его, кстати, доставляли мне из Африканской области. Прямые поставки. Из первых, так сказать, рук. Дворецкий попытался выбраться, но, окончательно завязнув, выкрикнул мне в спину:
— Не желаете ли узнать о последних направлениях в моде?
Поплотнее прикрыв дверь, дабы не слушать вещание Бемби, я, предварительно, отряхнулся, повел по сторонам носом, проверяя, все ли в порядке, и отправился к паПА. Пешком. Немного развеяться не помешает. И заодно привести себя в состоянии повышенной замкнутости. Потому, что я чувствовал, что у паПА начнется светопреставление.
И не ошибся.
Едва я вошел в кабинет паПА, меня встретил смех братьев. Даю на отрыв крыло Кузьмича, разговор до моего появления шел о куколке. Старший, Венька, последний раз прыснул в кулак, потом сделал серьезную физиономию и, глядя в потолок, глубокомысленно произнес:
— Красота… Много ли мы о ней знаем? Да ничего.
Я сделал вид, что меня этот вопрос не касается, и, вскарабкавшись на подоконник, расположился там.
— Младшой, говорят, ты привез нечто необычное?
Не унимаются. А ведь у самих-то не лучше. У одного железка ржавая, а у второго стерва космическая.
— А еще говорят, что у нее за душой ни одного брюлика?
Значит, еще не пронюхали. Ну и хорошо. Надо Кузьмича предупредить, чтоб языком с дворецкими не чесал.
— Сирота.
— Без рук.
— Глупа.
— И моется часто.
Интересно, чего там паПА придумал. Не ради красного словца позвал. Или снова куда-нибудь пошлет? Скорее бы. А то ведь достанут братишки.
Дверь распахнулась, и на пороге показался сам паПА. На глазах очки, которые ему привезли с раскопок Нью-Йорка. Стекла только простые вставил. В зубах трубка. Под мышкой портфель.
— Привет бездельники. Можете не вставать. Не парламент. Вениамин, выплюнь бубль-гум изо рта, не на центральном базаре. Жора! Это мой стол и класть на него свои ноги не стоит. Костя. А подоконник не диван. Впрочем, не слазь. Еще разобьешься.