Шоферюга, изделие из пластика и биомассы, терпеливо придержало дверцу, пока я закарабкивался внутрь машины. Почему в этих такси не предусмотрены детские подножки?
— Место назначения или цель поездки? — изделие заняло свое место и подняло такси на уровень рабочего пилотажа.
— Центр. Мурманская улица. Дом Пяти Углов. Поместье. Не заблудишься? Там такой старинный…
— Можете не волноваться. В моей памяти заложены транспортные маршруты всех крупнейших мегаполисов Российской области. Доставлю быстро и без проблем.
Изделие дернуло за рычаги, и мы помчались навстречу к моему дому.
Проблемы у изделия начались на пятой минуте полета. Оно почему-то посчитало, что небольшой крюк от основной трассы, расстоянием до двухсот километров к объективным проблемам не относится. Я могу ошибаться, но, по-моему, мы даже отрезали клочок от Норвежской области. На мой вопрос: — «А мы правильно едем?», — изделие недовольно сморщилось и авторитетно заявило:
— Да перерыто все там. В объезд быстрее.
Я не стал оспаривать данное заявление. Может быть там, действительно, перерыли все трассу. Лишь бы это не отразилось на состоянии кошелька.
Однако на десятой минуте я окончательно понял, что у шоферюги основательные проблемы с навигационной настройкой. Иначе чем объяснить то, что несколько минут мы практически летели в непосредственном соприкосновении с куполом. Левая сторона такси скрежетала по оболочке, оставляя в воздухе огненный след. А в это время сам водитель, ничуть не смущаясь происходящим, рассказывал мне занятную историю о том, как на прошлой неделе столкнулся с каким-то любителем-чайником со странным именем на букву «Мы».
Впрочем, я его практически не слушал. Я давно не был на родине и сейчас просто любовался открывающимся мне видом. С одной стороны, под куполом, буйствовала заполярная зелень, залитая искусственным солнцем. Здоровенные пальмы и сосны. Спокойные озера и стада диких хомяков, разворовывающие железнодорожный состав с гуманитарным грузом зерна для Австралийской области.
А с другой стороны — ураган. Сквозь заряды бешеного снега виднелась заваленная небоскребами сугробов тундра. И ни кустика. И ни деревца. Снежная пустыня. Ан нет! Вон-вон-вон! Тот самый одинокий олень-шатун, разбрызгивая слюни, загоняет в заснеженную лощинку осоловевших от страха стаю волков. Загонит, и совершит с ними, черт знает что. Жаль, не увижу. Летим быстро.
— Прибыли, — возвестило изделие, элегантно паркуя такси у посадочной площадки моего дома, — С вас сто двадцать брюликов.
— А на счетчике только пятьдесят, — возразил я робко.