Вениамин сказал задумчивое: — «Хм», — из чего стало ясно, что этот народ ему не слишком нравится.
Засветился экран. И мы, все четверо, разом отпрянули от него на безопасное расстояние.
— Здорово, мужики!
Весь экран, а в нем, слава богу, тридцать квадратных стандартов, заполняло одно лицо.
— Здорово, говорю!
Лицо явно женское. Да… Скорее всего именно женское.
— Оглохли что ли?
Голос точно женский. Хриплый, но женский.
— Эй, женихи! Я с кем разговариваю!
Лицо немного отстранилось от экрана и стало более похоже на лицо. Несомненно, перед нами стояла представительница женской половины населения. От восьмидесяти, до годков эдак ста сорока. Зрелый возраст, ничего не скажешь. Фигура от земных стандартов отличается не сильно. Конечно, не как та стюардесса, но тоже ничего. Все при себе. Вот только… Как бы помягче… Шибко страшненькая. И старенькая, даже поношенная, на вид. Но дочка у нее должна быть на загляденье. Привалило же Веньке.
— Здрасть, — наконец сообразил паПА.
— Здрасте, проснулись, родимые, — тетка совсем удалилась от экрана, уселась перед здоровым зеркалом и стала наводить красоту, не забывая общаться, — Получили на досуге вашу голофонограмму заказную. Дело хорошее. Ну, так кто ж из вас жених?
ПаПА хотел кивнуть на Вениамина, но не успел.
— Уж не ты ли, тот, который в кепке? — молвила дива, — Староват что-то. Ах, не ты! Ну и слава черной крысе. Тогда наверно ты? Улыбчивый.
Жорка, не переставая щериться, замотал головой.
— Не-а, я уже. Занят.
Тетка прекратила малеваться и уставилась на меня. Аж мурашки по коже.
— Если не ошибаюсь, то вижу среди вас урода? — лицо ее приняло брезгливое выражение, — Ты что ж это старик, жениха-урода нам подсовываешь? Думаешь, что за твои брюлики мы согласимся принять в нашу уважаемую бандитскую семью неполноценного? Да за кого ты принимаешь нас? А?
ПаПА принимал их за порядочных людей. Об этом он и поспешил сообщить тетке. А заодно и представил именно самого жениха. То есть Вениамина. И даже погладил его по голове, что уже не делал лет двадцать. Ошалел, стало быть.
— Ах, этот! — тетка поднялась из-за зеркала, потянула складками, захрустела задумчиво костяшками пальцев, — Этот вроде бы не урод. Пусть подойдет поближе.
Вениамин мелкими шашками затрусил к экрану, как и было велено.
Тетка долго изучала его, заставляя поворачиваться в разные стороны, открывать рот, приседать, отжиматься, читать стихи, петь песни и шевелить по возможности ушами.
— Ну, что ж, — сжала она чопорно губы, — Этот экземпляр подойдет. Мы согласны. Если не ошибаюсь, этот симпатяшка сам намерен забрать невесту?