– Хватит охать, это не проблема! Час себе накинем сверхурочно – не по пять часов работать будем, а по шесть в день. Или, там, по семь. Не страшно. Сборщикам поможем. Без конвейера, конечно, неудобно, но что делать! Справимся вручную.
– Правильно, Краслен! Быстрее б только этого Иуду Аверьянова поймать да обезвредить.
– А вы вот что: притворяйтесь, будто верите ему. Пускай он себя выдаст новым преступлением – за руку поймаем! Жаль, конечно, что опять нам что-нибудь испортит… Но что делать!..
– Да не он это. Не он. Не Аверьянов, – заявил вдруг Новомир.
– А кто, по-твоему? – с недоверием спросил у него старший из трех братьев.
– Я не знаю. Но не Аверьянов. Ведь вредители, они должны скрываться, маскировку применять, а этот больно наглый!
– Может, и не он, – сказал Краслен.
– Нет, он! – вскричал Пятналер.
Изо рта его упала папироса, вся разжеванная.
– Следствие решит… – парировал Кирпичников. – У нас по Конституции никто не может быть виновным, покуда не доказали. А ты его уже и расстрелять готов, приятель! Даже подозрительно…
– Ах вот что! Ты меня подозреваешь?!
– Я-то, может быть, и нет. Но где ты был вчера вместо собрания, товарищи не знают. Где, скажи-ка!
– Где! Не ваше дело, черт возьми! Ты лучше бы, Кирпичников, пригляделся к своей девке! – возмутился Пятналер.
Он вскочил со стула и собрался подойти к Краслену, чтобы решить дело кулаками, но был схвачен за руки братьями.
– Ты Бензину оскорблять мою не смей, слышь? Ясно? – Краслен поднялся с кровати. – Я всем прямо на собрании объявил, что в ней уверен. А вот братья твои что-то промолчали про тебя… Наверно, если б кто-то честный не сказал, то так бы и молчали перед всеми о твоем, дружок, отсутствии?
– Язык попридержи!
– Ты, слышь, Краслен… Ты бочку не кати на нас… Сумеем друг за друга постоять-то!
– Если бы я не был коммунистом, я б тебе, Кирпичников, морду набил!
– Парни, вы чего? Не ссорьтесь лучше, – попросил соседей Новомир.
– Молчи, сопля!
– Кликуша! Паникер!
– Какой я паникер вам, что болтаете?!
– Ну а кто, по-твоему, вредитель? Кто? Давай, скажи, защитник Аверьянова!
– Совсем с ума сошли… Какой я защитник… Просто сказал, что…
Дверь открылась.
– Гутен так! – сказал красивым басом Шариков-Подшипников.
Появление поэта разрядило обстановку. Он скинул кожанку, берет метнул на вешалку, конечно, не попал, довольно улыбнулся, плюхнулся на стул и стал снимать ботинки. Огляделся.
– Вы тут, часом, не ругаетесь?
– Маленько дискутируем, – ответил примирительно Краслен.
Поэта все соседи очень уважали, и ругаться при нем было как-то некультурно. Делер и Пятналер застучали маленькими ложечками в чайных стаканах. Краслен опять занялся изучением четвертого по счету иностранного. Новомир полез в сундук и зашуршал там номерами «Техники и жизни». Пялер после долгого молчания сообщил: