Третий день четвертой пятидневки школьного месяца на правдогорском заводе «Летающий пролетарий» был объявлен всеобщим выходным. Весь коллектив предприятия, все население призаводского жилкомбината от мала до велика отправилось на вокзал – встречать спасителя Вождя, героя мировой революции.
Прибывший из Столицы поезд мгновенно обступила толпа. Десяток нарядных деткомов с пышными букетами встали на изготовку. Самодеятельный оркестр металлообрабатывающего цеха получил последнее напутствие от дирижера Никифорова. Директор Непейко нервно перелистал свою приветственную речь, чтобы убедиться, все ли десять страниц в ней на месте. Новомир перевел кадр в фотоаппарате и «прицелился». Электриса Никаноровна поправила солонку на пятиконечном каравае. Бензина еще раз поглядела на себя в зеркальце.
Краслен возник в дверях вагона – серьезный, повзрослевший, счастливый и растерянный одновременно, в новом комбезе и с черным квадратиком на груди. Фотовспышки засверкали одна за другой. Никифоров взмахнул руками, и оркестр заиграл туш.
– Краслен!!! – заорала толпа.
– Сколько лет, сколько зим!
– Да здравствует Кирпичников!
– Качай его!
Героя стащили с подножки и стали качать. Маленькую негритянку, вышедшую вслед за ним, никто как-то и не заметил.
– Да ладно вам… Да хватит… Отпустите! – требовал Кирпичников, смеясь.
Наконец его поставили на ноги. Деткомы наперебой бросились вручать букеты герою. Нарпитовка с хлебом-солью, оказавшаяся в море малышей, с трудом держалась, чтобы не уронить каравай. Только когда Краслену были оказаны все положенные почести, к нему сумела пробиться Бензина.
– Крася! – крикнула она, плача от счастья.
– Зиночка… – прошептал кавалер Черного Квадрата и обнял девушку.
Надо же, он и не знал, что эти голубые глаза, эти светлые кудри, эти теплые хрупкие плечи под серебристой тканью страндартного комбеза так ему дороги. И все-таки…
– Я так скучала! – сказала Бензина.
– Ждала меня?
– Ты еще спрашиваешь!
– А с другими ребятами не гуляла? – с надеждой спросил пролетарий.
– О чем это ты?!
– Ну… Меня долго не было, я понимаю… За это время тебя мог посетить крылатый Эрос, ты могла встретить кого-нибудь другого, ты могла…
– Как ты можешь, Краслен?! Ты же знаешь: у меня никогда не было и не будет другого парня!.. Но… – Взгляд Бензины неожиданно упал на стоящую рядом с Красленом боевую подругу. – Кто эта негритянка?
Джессика потупилась. Кирпичников смутился.
– Понимаешь ли, Бензина… – начал он.
– Ты ее любишь?
– Видишь ли… – Горе-кавалер стушевался еще больше. – Мне, конечно, не хотелось бы делать тебе больно, не хотелось бы разборок, всякой ревности, прощания…