Мимо шел по пояс голый Революций. Бросил:
– Ба! Да ты небось едва проснулся! – И в шутку хлестнул Краслена полотенцем. – Слышал?
– Что?
– «Что»! Эх ты, соня! Да в Шармантии в правление союза переплетчиков двух наших нынче выбрали! Ну, в смысле, коммунистов! Наконец-то! Обошли-таки буржуйских болтунов!
– А… Это здорово…
– Сегодня в стенгазету напишу. Ну ладно, некогда. Увидимся еще!
Люсек исчез. Краслен пошел, умылся («Интересно, как у пролетариев Шармантии дела с водоснабжением и зубным порошком? Наверняка не хватает»). Оставалось полчаса до выхода на смену, так что начинать какие-то серьезные занятия – например, идти в бассейн жилкомбината, или, там, в библиотеку, или в музыкальную комнату – бесполезно. В столовой завтрак уже кончился, обед не начался: там делать было нечего. Кирпичников решил пойти на верхнюю террасу: прогуляться, глянуть на коллекцию тропических растений, разводимых юнкомами.
Отсюда, с тридцатиэтажной высоты, открывался превосходный вид на улицу. По мокрой, только что политой и поэтому блестящей мостовой текли людские реки. Лето, кажется, вошло в свои права. В одежде пешеходов преобладали белый и серебристый цвета. На фоне светлых зданий, полностью лишенных глупых украшений и прекрасных своей гладкой лаконичностью, на фоне столь же светлой мостовой из искусственного камня, под лучами бодрого, воинственного солнца зрелище спешащих по делам свободных людей рождало ощущение чего-то очень чистого, правдивого и ясного. Нет, конечно, были тут и яркие цвета: флажки на зданиях, тюбетейки, зелень на газонах. Эти красочные пятна лишь подчеркивали царство чистоты и белизны. Наверно, если бы Краслену встретился какой-нибудь рабочий с головой, отравленной фашистской или просто буржуазной пропагандой, то Кирпичников пришел бы с ним сюда, на комбинатскую террасу. Показал бы ему сверху жизнь красностранцев. И рабочий, разумеется, не смог бы не поверить в коммунизм. Его бы впечатлило, покорило, восхитило все вокруг: и махолетчики, все время проплывающие в воздухе, и шелест шин автомобилей – самых мощных в мире, и блистание солнцеуловителей (источников энергии), и зрелище высоких труб заводов с поднимающимся дымом, и шумящий геликоптер, приземлившийся на крыше женского крыла жилкомбината…
«Неужели человек, который это видел, может быть вредителем? – подумалось Краслену. – Кто, кто, кто?! Ну не Пятналер же! И никак не Клароза. Вряд ли Аверьянов. Ну, а что касается Бензины…»
– Эй, Краслен! – окликнул кто-то.
За спиной стоял Маратыч.
– Дышишь воздухом?
– Ну да… Пожалуй, так…