– Ложитесь, сэр!
Краслен смутился пуще прежнего.
– Не беспокойтесь, я вполне устроюсь вот здесь, на свободной лежанке! – поспешил ответить он.
Белые арестанты зашушукались.
На лице старика изобразилась растерянность. Обратно сесть он, видимо, не смел, считая, что «сэр» или шутит, или издевается, а что сказать в ответ – не находил. Краслен, демонстрируя, что настроен дружелюбно, улегся на свободную койку в углу камеры и громко заявил:
– Прошу у всех прощения, что из-за меня вас разбудили!
В таком вежливом тоне с неграми, похоже, не разговаривал никто и никогда в жизни, поэтому арестанты уверились в том, что белый человек задумал над ними жестоко посмеяться. С нар соскочили еще несколько чернокожих.
– Занимайте любое место, сэр! – наперебой заголосили они. – Все, что прикажете, сэр! Вы белый человек, а мы всего лишь…
– Хватит! Лягте! – оборвал их молодой негр в рваных синих брюках на подтяжках, клетчатой рубашке и каскетке. – Он же все сказал вам!
Арестанты улеглись.
– Спокойной ночи! – пожелал Краслен сокамерникам. Это прозвучало глуповато, так как он уже заметил насекомых на постелях.
– Что за рабские манеры… – продолжал бурчать негр в клетчатом, поводя плечами и потирая спину, видимо разболевшуюся. – Раз в жизни вам попался человек без предрассудков – так ведь нет же, так ведь все равно же… У-у, позорище…
Краслен, стараясь не обращать внимания на соседей, начал думать – что же с ним будет дальше? Никаких утешительных мыслей в голову не приходило. «Ладно, – подумал Кирпичников. – Надо бы выспаться, а там – будь, что будет». Он приоткрыл один глаз. Почти все негры спали. Белые арестанты из соседней камеры давно отошли от решетки и тоже легли, захрапели. Краслен отвернулся к стене и принялся считать красных лошадок.
Между тем уснуть оказалось не так-то просто. Стоило пробыть минут пятнадцать без движения, как где-нибудь на теле начинало чувствоваться копошение насекомых. Краслен вскакивал, давил клопов и блох, ложился снова и внимательно прислушивался к своим ощущениям. Скоро клопы начали ему мерещиться: стоило зачесаться пятке или случайно задрожать какому-нибудь мускулу, как Кирпичников подпрыгивал на койке.
Через час борьбы за сон на край лежанки, выбранной Красленом, кто-то сел.
– Ну что? – спросил он тихо. – Ты не спишь?
Краслен открыл глаза и увидел того самого молодого негра в клетчатой рубашке, что недавно проявил политическую сознательность.
– Не сплю, – сказал Кирпичников.
– Я Джордан. Можно просто Джо.
Краслен сел и подал негру руку:
– Я Ноэль Лефевр. Из Шармантии.
Тот тихо рассмеялся: