– В прошлый раз шагов было десять, – сдерживая улыбку, произнес Хидейоши.
Садато сдвинул брови:
– У тебя память как у глупой девицы, Хидейоши! Но даже если бы шагов было не больше трех, об этом стоило бы говорить. Да-а… – Лицо Садато приобрело мечтательное выражение. – Это было славное сражение. Айны стреляли из своих луков, как демоны, но мы загнали их в реку и бились с ними по колено в бурлящем потоке. Я всегда хотел еще раз сразиться с ними. Послушай, Ямомото-сан, когда через год истечет срок его службы и он станет свободным, позволь, я вызову его на поединок!
– Там посмотрим, – уклончиво ответил Артем.
Ну что ж, нормально. По крайней мере год можно было не беспокоиться о том, что Садато затеет внеплановый поединок с кэнином[23] господина посла. Теперь еще неплохо было бы также совершенно успокоиться и насчет айна.
Ну а Хидейоши воспринял известие об айне безучастно. Он лишь спросил у Артема:
– Откуда он взялся у вако?
– Пока я этого не выяснил. Самому интересно. Теперь будет время расспросить айна, если он, конечно, захочет об этом рассказывать.
– Ты прав, Ямомото-сан. Варвары своенравны и упрямы. В их варварском языке даже есть слово, обозначающее особое, никому другому не присущее упрямство айнов. Не захочет говорить – будет молчать, что хочешь с ним делай.
Был бы с ними Такамори, тот, наверное, обрадовался бы новой боевой единице в отряде. Но, увы, Такамори с ними не было. Хотя и погибшим Артем никак не мог его считать, пусть даже вопреки логике и здравому смыслу. Может быть, Такамори, следуя своему любимому учению боряку-дзюцу, этого и добивался, для этого все и выстраивал? Он хотел, чтобы друзья не считали его умершим и у них оставалась бы надежда? Но ведь, зная Артема, он мог предположить, что тот захочет вернуться на остров. М-да, непонятно…
Кстати, Артем выяснил, как зовут айна. Вскоре после разговора с Садато и Хидейоши он подошел к айну и спросил его об этом.
– Меня зовут Косам, – сказал айн.
Артему было безразлично, своим ли именем назвался айн или чужим, исходя из первобытного убеждения, что нельзя называть своего настоящего имени, дабы не дать над собой власти, достигаемой при помощи колдовства. Косам так Косам.
Чуть ли не единственным человеком, которому морское приключение пошло на пользу, был Абуэ. Он выбрался на этот берег гораздо более здоровым с виду, гораздо более уверенно выбрался, чем на пиратский остров. Хотя, наверное, все это было вполне объяснимо. Он поправлялся после страшных ранений, пережил кризис и теперь, как под горку, ускоренно и жадно пер к полному выздоровлению, не обращая внимания на сущие пустяки вроде шторма и затяжной качки. Все это не шло ни в какое сравнение с тем, что ему довелось испытать.