Дверь в комнату распахнулась. На пороге стоял де Альварадо. Глаза капитана лихорадочно блестели, в груди теснились слова, но он не мог протолкнуть их через иссушенное горло.
Де Ордас, ни слова не говоря, плеснул из выдолбленной тыквы добрую порцию вина в глиняный стакан и протянул кавалеристу. Тот принял, дергая кадыком, осушил его до дна и с грохотом поставил на стол.
— В лесу за городом армия мешиков, больше десяти тысяч копий, — выпалил он.
У Ромки зашевелились волосы на голове, в животе стало пусто.
— Сколько? — переспросил он.
— Больше десяти тысяч, — с расстановкой, как глуповатому ребенку, повторил Альварадо. — Но это не все. Капитан-генерал велел тайно извлечь из ближайшего храма парочку жрецов и бережно, с почетом доставить их к себе. Когда разведчики приволокли двух не особо упирающихся старичков, Кортес богато одарил их из нашего золотого запаса, а потом осторожно, как он умеет, стал выспрашивать, с чего бы это жрецов, касиков и прочих жителей обуял такой неожиданный страх пред иноземцами. Те сначала отнекивались, потом с неохотой признались, что они давно прислали бы еды, если бы не было прямого и недвусмысленного запрета Мотекусомы.
Он сам налил второй стакан, выпил и снова грохнул им по столу.
— Вот, значит, как, — задумчиво протянул де Ордас. — Я думал, они хотят, чтоб мы просто домой повернули, а эти ребята, оказывается, задумали перебить нас на марше.
— Если бы так!.. — вздохнул Альварадо.
— Капитан, да вы полны сюрпризов.
— Еще как. Наши семпоальские друзья, которые, в отличие от талашкаланцев, вошли с нами вместе в город, донесли Кортесу, что видели, как местные перекапывают улицы, маскируя досками глубокие рвы, и втыкают в дно заостренные колья. Переулки кое-где завалены бревнами. Во дворах строят рогатки, мужчины сваливают на крышах и балконах камни, а женщины и дети тайком покидают город. Вчера их главные жрецы принесли в жертву своему идолу войны семерых, из них пятеро — дети. Они просят, чтобы он даровал им победу. Догадываетесь, над кем?
— Да уж, — пробормотал де Ордас. — И что будем делать?
— Как обычно, — ответил Альварадо, и впервые с начала рассказа его лицо озарила улыбка. — Кортес отправил гонца к талашкаланцам, чтоб по первому зову были готовы двинуться в город на соединение. Местных касиков он попросил не беспокоиться, ибо все равно решил выступать в Мешико следующим утром. Правда, капитан-генерал попросил их предоставить тысячу носильщиков и две тысячи воинов, то есть столько же, сколько дала Талашкала.
— Зачем нам их воины, если они настроены враждебно? — удивился де Ордас.