Приложив ладонь козырьком ко лбу, Мирослав задумчиво наблюдал, как мешики вылезают из укрытий, подплывают на лодках, спешат по дамбе вслед за ушедшим отрядом. Они растаскивали настил моста, отрезая от внешнего мира восставший город.
Сокрушенно покачав головой, русский воин огляделся, заприметил вдали индейца-рыбака, чинящего какую-то снасть, шагнул под сень деревьев и мгновенно в ней растворился.
Через пять минут пирога, смрадно воняющая рыбой, летела над волнами, подгоняемая сноровистой рукой. Сидящий в ней человек не был похож на мешика, но наступающие сумерки и пук птичьих перьев в голове отлично его маскировали. Да и некому было особо интересоваться одинокой лодкой посередине озера. Все люди, способные держать оружие, были уже за городскими стенами.
Кортес зашел в небольшую комнату, приспособленную под кабинет королевского нотариуса, сбросил бумаги со стола прямо на пол и уселся, вперив в пространство горящий взгляд. Альварадо устроился напротив. Лже-Мотекусома появился минут через пять, одергивая длинные одеяния и поправляя неизменную шапочку с перьями.
— Мой сын благополучно отбыл на Кубу?
— Нет, — ответил капитан-генерал. — Он предпочел вернуться, дабы защищать вас от возможной опасности. Впечатляющий пример сыновней любви.
— Но вы обещали!.. — вскричал Мотекусома.
— Я свое слово сдержал, довел его до Семпоалы. Оттуда он был волен двинуться в Вера-Крус, к кораблям, но предпочел… Впрочем, оставим это. Дон Педро, хотелось бы выслушать вашу историю.
— Да что тут говорить, — махнул рукой капитан. — Они хотели его освободить. — Он махнул рукой в сторону Мотекусомы. — Потому и полезли. Такие разговоры в городе пошли сразу после вашего отъезда. А как поползли слухи, что вы победили, но не думаете садиться на корабли и отплывать на родину, а намерены вернуться в Мешико с еще большей силой, решили сначала нас прикончить, а потом и вас встретить засадой.
— А зачем было нападать на мешиков во время их религиозных церемоний? — резко спросил Кортес. — Ведь вы сами позволили.
— Да, позволил. Но мне донесли, что как раз после нее они и собирались напасть. У них в храмовом дворе оружие было, отряды собраны на соседних улицах. Зная о готовящейся измене, я подумал, что лучше опередить ее, дабы отбить охоту поднимать на нас руку.
— Не надо лгать, молодой человек, — раздался в комнате красивый бархатный баритон Мотекусомы. — Во время этих празднеств жрецы выносят из потайных комнат храма множество золотых идолов тончайшей работы, сплошь покрытых драгоценными камнями, и массу других золотых изделий. Думаю, желание захватить их и стало всему причиной.