— Не горячись.
Давление ослабло, к Ромке вернулась способность двигаться, но на это уже не было сил. Он чувствовал себя как собака, попавшая под колесо телеги. Мирослав, по-отечески придерживая молодого графа под локоть, довел его до скамеечки, прибитой под кормовым ограждением, и осторожно усадил. Сам пристроился рядом.
Помолчали.
Мужчина в своей обычной манере, юноша — просто потому, что не знал, что надо сказать. Он был избит и растоптан с потрясающей легкостью и невероятным изяществом. Ромка чувствовал себя странно. Он был благодарен Мирославу за то, что тот не валял его по палубе, как куль с мукой, и не позорил перед матросами, но от этого ему почему-то было еще обиднее.
— Мальчик, — негромко позвал Мирослав.
Ромка вздрогнул. Он не ожидал, что суровый воин первым прервет молчание.
— Ответь мне, в чем суть боя?
— Суть?! В победе, конечно! — не задумываясь, выпалил молодой граф.
— Нет, победа — это цель, а не суть.
— Ну и что? Какая разница? Ведь главное — победить.
— Да, — кивнул мужчина. — Но, не понимая сути, ты не сможешь побеждать.
— А если буду понимать, то это сделает меня непобедимым, — с сарказмом заявил юноша.
Он был рад лишний раз уколоть Мирослава, все время оказывающегося правым, что бесило парня больше всего.
— Нет, — улыбнулся тот. — Но сильно повысит возможности.
— Так чего понимать-то надо?! И зачем вы меня так? Я ведь не глупый, мне же и словами можно. — Он совсем по-детски шмыгнул носом. — Я ведь пойму.
— Хороший пример стоит многих слов.
— А чего пример-то? — снова заныл Ромка. — Отвесили тумаков, аж в глазах засверкало, и все.
— А почему отвесил? Почему ты как рябчик в силке бился, а сделать ничего не смог?
— Как почему? Вам и лет больше, и учились вы эвон сколько, а я-то чего? Разве что по праздникам на кулачках.
На лице Мирослава мелькнуло подобие улыбки.
— На кулачках, значит? А чего же ты не бил, когда я близко подходил?
— Так у меня ж шпага была, — воскликнул Ромка.
— И помогла она тебе?
Тот потупился, задумался. В глазах Мирослава неярко разгорелись огоньки радостного ожидания.
— Нет, не помогла, — тихонько выдохнул он. — Длинная очень.
— Правильно. Когда я вблизи оказывался, надо было ее бросать и коленом или локтем двигать.
— По-подлому? — изумился Ромка.
— И по-подлому. Настоящий бой — это либо ты, либо тебя.
— Так вы к тому клоните, что в бою все средства хороши?
— Не все, — в голосе Мирослава появились наставительные нотки. — А только те, которые приведут к победе. Быстро и легко.
— Это и так понятно.
— А раз понятно, почему ты тогда позу на себя напускал? — голос Мирослава стал громче и гуще. — Зачем вертелом своим перед носом крутил? Пугать меня вздумал?!