— А почему у твоей младшей дочери имя неизмененное?
— Потому что она и есть Немайн. Первая и настоящая. Хотя… Ты прав! Она сама говорила, что уже не та самая. Но тогда нужно изменить имя… Не только отчество и прозвище. В первый раз она из Немайн стала Неметоной. Теперь вернула старое. Правильно ли это? Пойду посоветуюсь.
Эмилий отсалютовал кружкой. Идти было недалеко — два шага до соседнего столика. Поредевшее поголовье приехавших из Ирландии друидов продолжало разговоры: кузнец с Лорном, второй — со священником в летах, что приехал на дромоне. Третий, лысый и седой, напросился ехать с Немайн. Ему было интересно, и Дэффид его понимал, но решение оставил за дочерью. Та подумала, и рассудила — лишний целитель не повредит. Дэффид подсел к священнику. Изложил дело.
— Изменилась суть — надо изменить имя, — отрезал друид, — и раз она крестилась, нельзя сказать, чтобы это было возвращение к прежней сути. Напомни ей, благородный Дэффид.
— Но не торопи, — дополнил священник мягко, — у нее ведь уже есть другое имя, крестильное, этого достаточно. В миру она может именоваться как угодно — до поры.
— Хранить имя в тайне, прикрываясь прозвищем — предрассудок, — возмутился друид, — хотя и безвредный. Вот от тебя, Пирр, я такого не ожидал. Ты же все-таки грек!
— Иногда то, что кажется нам предрассудком, поскольку не связано с высшим, вытекает из простой практичности. Люди в империи носят несколько имен: к собственному прибавляют родовое имя и прозвище, здесь — присоединяют имена отцов и дедов. Почему бы и Немайн не напомнить всем, кем она была? В этом может быть польза. И вообще — если она привыкла оглядываться, слыша прежнее имя, и боится не обернуться вовремя, услышав новое, почему мы должны ее осуждать?
— А кто ее должен окликнуть?
— Не знаю, хотя и догадываюсь. Но подозрения мои пока расплывчаты, и о них говорить не стоит.
Пирр немного лукавил. Подозрения его были тверды и четко очерчены. Тем более, что «кто-то» уже благополучно опознал ученицу, и теперь ждал возможности поговорить без свидетелей. Вызнать, какую игру ведет базилисса, и определить в ней свое место.
А для Дэффида ап Ллиувеллина продолжался день открытий! Он уже был несколько озадачен — но чувству этому в тот день предстояло расти и расти! Не успел он сделать пару шагов обратно к своему месту, как его перехватил человек короля. Должность которого звучала как «навозный чиновник». Не то, чтобы этот человек занимался исключительно удобрениями — на нем висела нелегкая задача следить, чтобы земли королевства родили и не истощались. Последнее время, правда, он начал много на себя брать. Не то, чтобы обнаглел — напротив, тащил воз за троих и брался за любое задание. Злые языки утверждали, что в награду за это сему достойному человеку было обещало переименование в «чиновника по земледелию», что, конечно, куда благозвучнее нынешнего титулования. Которое в народе сокращали до «навозника».