— Я все равно не смогу простить себе этого. — Синтия Перл проглотила выступившие слезы.
— Вильсон Пикетт, — сказала в этот момент Мила.
— Ах да, я припоминаю его… Я полумертвая лежала в той кабине, а тот тип снова сел за руль. Немного погодя он высадил меня на какой-то парковке. Я не знала, что он собирался делать. Я была слаба и ничего не соображала от потери крови. Еще когда мы ехали, по радио предавали эту проклятую песню… In the Midnight Hour… Потом я потеряла сознание и очнулась уже в больнице: я совсем ничего не помнила. Полицейские допрашивали меня о том, кто нанес мне такие раны, а я не знала, что и ответить. Меня выписали, и я на некоторое время поселилась у подруги. Однажды вечером в теленовостях я услышала известие об аресте Горки. Но даже его изображение ни о чем мне не говорило… Это случилось во вторник после полудня: дома я была одна и слушала радио. И только тогда ко мне вернулась память.
Мила поняла, что агенты из следственной группы прозвали Горку этим именем только после его поимки. Оно было выбрано как напоминание и предупреждение обо всех совершенных им ошибках.
— Он был ужасен, — продолжала Синтия. — Это все равно что увидеть все произошедшее во второй раз. И знаете, что я подумала? Если бы я вспомнила его раньше, быть может, смогла бы помочь еще какой-нибудь девушке спастись от него…
Эти слова были высказаны лишь по случаю. Мила догадалась об этом из ее тона. И вовсе не потому, что Синтии была безразлична судьба этих девушек, а потому, что она установила некое подобие барьера между тем, что произошло с ней самой, и участью, коснувшейся всех остальных. Это был один из способов психологической защиты, чтобы жить дальше: его постигают после обретения жизненного опыта, подобного этому.
И в подтверждение мыслей Милы Синтия добавила:
— Месяц назад я встречалась с родителями Ребекки Спрингер, последней убитой им девушки.
«Но она не была убита, — промелькнуло в голове Милы. — Все было намного хуже: он вынудил ее покончить жизнь самоубийством».
— Мы вместе приняли участие в поминальном молебне в память о жертвах Бенджамина Горки. Вы знаете, они принадлежат к той же самой конгрегации, что и я. Они следили за мной на протяжении всей службы, и я чувствовала себя виноватой.
— В чем? — спросила ее Мила, хотя и сама прекрасно знала ответ.
— Думаю, в том, что осталась в живых.
Мила поблагодарила девушку и направилась к выходу. Она заметила странную молчаливость Синтии, когда та провожала ее до двери. Казалось, она хотела о чем-то спросить, но не знала, с чего начать. Тогда Мила, решив дать ей немного времени на раздумья, попросила разрешения воспользоваться туалетом. Синтия показала дорогу.