Во время Первой мировой войны он писал ей замечательные, полные надежды на взаимность, письма. А узнав, что «греза и зоренька» его выходит замуж за другого, повел себя как воистину любящий человек:
«Очень рад за вас, Любаша, что Вы скоро будете вместе; глубоко чувствуется, что Виктор Вас здорово любит, очень хорошей, глубокой, такой проникновенной любовью… Храни Вас Господь. Ваш Николаич».
19 апреля 1917 года Любовь Дмитриевна Конецкая вышла замуж за Виктора Андреевича Штейнберга, ей было 23 года, жениху — 24.
Венчались молодые в Эстонской Исидоровской православной церкви.
На венчании Любовь Дмитриевна уронила кольцо — плохая примета, — и это всех расстроило…
Медовый месяц провели в Крыму. Брак этот поначалу был счастливым. Веселый, быстро располагающий к себе, Виктор Андреевич был и собою хорош — одни усы чего стоили. За усы и поклонение женской красоте в семействе был он прозван «Мопассаном»…
Николай Николаевич Радченко стал другом семьи, сохраняя прежние чувства к «маленькой вакханочке», как он называл Любовь Дмитриевну. Через шесть лет после ее замужества, плывя куда-то по Неве и Ладожскому озеру, он писал ей:
Дорогая, родная, несравненная, единственная, с добрым утром и, Бог даст, с веселым пробуждением. Сейчас полчаса 12-го и уже два часа как я мирно плыву на переполненном и весьма комфортабельном пароходе. Ужасно грустно и как-то больно защемило сердце после третьего свистка: я жадными глазами смотрел и искал Вас; конечно, это глупо и было бы жестоко с моей стороны ожидать Вас, но глупое сердце не подчиняется логике и рассудку и хочет чуда, так мне страшно хотелось увидеть Вас… Вы знаете, что в моем чувстве к Вам нет греха, поэтому я беру на себя смелость написать «люблю». Да, люблю, люблю, дорогая моя радость и смысл жизни, и счастлив, что могу и имею право любить Вас и никого более. Много Вы во мне не понимаете, вернее критически и, может быть, недоверчиво относитесь к проявлению моего чувства, но я уверен, Вы знаете и чувствуете всю его необъятность, искренность, самоотверженность и глубину. Ах, родная моя, почему Вы так далеко сейчас и все-таки Вы вся здесь со мной… Вы, конечно, в церкви сегодня не были и мне не пожелали доброго путешествия? Это не упрек, Боже меня сохрани; я хорошо помню мудрое восточное изречение: «Не думай, что любимый тобой человек всегда занят тобой, как ты им». Поэтому прошу Вас не обращать на такие слова Вашего внимания, хорошо? Если не будет сильно качать, то продолжу эту записочку в озере, а пока с добрым утром и, пожалуй, с летом. Ваш Николаич.