Член Ревизионной комиссии Правления СП РСФСР, член Правления Ленинградского отделения СП РСФСР В. Конецкий. 20 мая 1967 г.
В журнале «Знамя» (№ 11, 1967) были опубликованы ответы В. Конецкого на вопросы литературной анкеты «Художник и революция». Сразу же после отправки в журнал материала он ушел в море. А вернувшись, увидел, что его ответ на вопрос анкеты опубликован в сокращенном виде. Снято, в частности, было упоминание о А. И. Солженицыне.
Конецкий вернул журналу авторский гонорар в размере 21 рубля и отправил письмо на адрес главного редактора журнала В. М. Озерова, в котором требовал объяснить причину столь вольного обращения с его текстом.
Озеров откомандировал в Ленинград Е. А. Кацеву, сотрудницу журнала. Во время войны Евгения Александровна была военным переводчиком, старшиной 2-й статьи. Именно так она и представилась Виктору Конецкому, явившись в дом с предусмотрительно купленной бутылкой.
Инцидент был улажен. Ибо впервые в истории советской печати «толстый» журнал был вынужден извиниться на своих страницах перед автором. Правда, извинились весьма лукаво, сообщив, что редакции не удалось согласовать с автором необходимые поправки и сокращения «по техническим причинам» (Знамя. 1968, № 3). Разумеется, «купюры» приведены не были[20].
ИЗ ПЕРЕПИСКИ С А. М. БОРЩАГОВСКИМ
[21]Дорогой Виктор Викторович!
Ваше письмо пришло через несколько минут после того, как я закончил читать Ваш рассказ в «Знамени» («Еще о войне», 1962, № 11. — Т. А.). Мысль о трудностях (творческих, внутренних, неизбежных) очень точно подкрепляется этим рассказом. В чем он нов (для Вас) — его полнота, неторопливость, будничность даже, обыкновенность (ей не мешает роковая случайность, спрятанная в сюжете), и, прежде всего, та психологическая емкость и противоречивость, при которой не так-то просто сказать, кто прав и кто виноват, а, точнее всего, виновата война, создающая такие поля напряжения, такие испытания и такую крутость… не поверил я только одному эпизоду — это когда Мария «впадает в грех». М. б., я и не могу доказать своей мысли, это даже не мысль, а мое чувство — обычно точное, ощущение фальши, легкого пути, «чужого», а не Вашего решения…
В № 11 «Нового мира», как Вы уже, вероятно, знаете, будет напечатана повесть «Один день Ивана Денисовича», которая будет немаловажным этапом стремительного роста нашей литературы. После нее многое, попросту, нельзя будет принимать за литературу.
И все равно в декабре бездарность организует плотную круговую оборону, они ведь даже не понимают внутренней требовательности и степени зрелости многих молодых, которых они все еще готовы снисходительно похлопывать по плечу. Я только сейчас, после доклада познакомился с молодыми москвичами и жить мне стало интереснее и лучше.