«Показание не весьма убедительное, суд его не признает — самый слабый адвокат и то не пройдет мимо», — грустно подумал Мурьян и собрался уже прощаться. Но тут удовлетворить свое любопытство захотела уже Джозефина.
— Да скажи же наконец — что в этой диссертации такого, что ты из-за нее отмахал такой конец?
В первое мгновение ему показалось, что лучше всего будет отделаться комплиментом — диссертация, мол, была лишь предлогом, чтобы навестить женщину, давно уже завладевшую его мыслями. Но потом Мурьян решил играть в открытую.
— Понятия не имею. Но на ней значилось «секретно». И уже одно это может смутить разных сомнительных типов… Кто, по-твоему, мог ее зацепить?
— Никто! — не задумываясь, ответила Джозефина. — Спереть ножик, который пригодится, когда пойдешь за грибами, унести в комнату стакан — это каждый может, даже ты. А обокрасть частное лицо — это же преступление.
— Вот об этом я и говорю. Если в рукописи содержатся государственные тайны, то это уже шпионаж.
— Ты думаешь? — Джозефина не скрыла удивления. Затем ее лицо омрачилось. — Может, ты думаешь, что я в это замешана? — В ее голосе слышалось возбуждение, не сулившее ничего хорошего. — Знаешь что, Язеп, давай сейчас же обыщи мой дом! Это ничего, что у тебя нет санкции, это моя личная просьба. Добровольная, ясно? Не желаю, чтобы на меня падало хоть малейшее подозрение! Знаю вашу примитивную логику: у сожителя связи за границей, сама неизвестного происхождения, недаром окрестили Джозефиной… — она все более повышала голос, но не вставала с места и не подавала никаких иных признаков того, что готова распахнуть все двери и провести лейтенанта по дому.
— Да успокойся, Жозите, я скорее отрублю себе руку, чем стану копаться в твоем барахле. Я перед тобой раскрыл сердце, а ты лезешь на стенку, — Мурьян, как умел, пытался отразить ее нападение. — И вообще — мой автобус уходит через пятнадцать минут. Почему я должен из-за чертовой диссертации лишаться обеда?
Этот последний аргумент, кажется, именно своей будничностью убедил буфетчицу. Так и не достигнув высшего уровня, истерия улеглась так же стремительно, как и началась, хотя голос женщины по-прежнему звучал враждебно:
— Если программа твоего посещения выполнена, то будь здоров. А я лягу досыпать — в первый выходной я всегда сплю до ужина. И одна, запомни!
Распрощаться таким образом? Нет, это никак не соответствовало бы стилю жизни Мурьяна. Выглянув в окно, он запротестовал:
— В такую погоду это было бы просто грешно. А почему бы тебе не подышать весной?
— Предложение принято! — Перемены настроения Джозефины не смог бы предусмотреть и опытный психолог. В этот миг она сияла как солнышко на картинке, сопровождающей наиоптимистический прогноз погоды. — Раскочегарим тележку и поедем навестить родные края!