14. Константин Таманский.
Независимый журналист.
34 года
– Это мясо. Тушенное в вине с грибами, – ледяным голосом произнесла Ласточка, грохнув передо мной тарелку с неприятного вида месивом. От него гнусно пахло. – Если ты помнишь, это твой заказ, сделан по дороге из Гомеля. С тех пор свято храню. Будешь есть?
– Спасибо, милая, я уже сыт, – чинно сказал я.
Игорь сидел в кресле и испуганно смотрел на нас. Из-под футболки торчала рукоятка «стечкина».
– Ты сволочь, Таманский. Редкая скотина.
– Знаю. Уж таким создал меня свет. Ладно, не будем усложнять отношения. Познакомься лучше: это Игорь.
Ласточка обернулась и внимательно осмотрела моего найденыша. Тот пялился на нее, что было вполне понятно, на Ласточке из одежды имелся только полупрозрачный малиновый халатик.
– Он что, будет здесь жить?
– «Кто сей волосатый? Он что, у нас ночевать станет?» – процитировал я классика. Вроде это был Тургенев, а может, и нет, не так уж хорошо я знал старинную литературу. По крайней мере, нечто из старой школьной программы, пока еще не был введен проект «Минимум». – Нет, жить он будет как раз-таки у меня. Хотя… Слушай, а чего бы тебе не поехать домой? Я как-то сразу не сообразил. Ты ж не бездомный, сам сказал, на Арбате обитаешь…
– Обитал, – обиженно буркнул Игорь. – Меня отец из дому выгнал месяц назад.
– Ах, у тебя и отец есть? Кем работает?
– Никем. Безработный. Раньше почтовым служащим был, а потом почтамт автоматизировали, вот и выкинули…
– А чего ж выгнали-то?
– Да он целыми днями на «белом» сидит…
«Белый» – дешевое дерьмо, от которого быстро загибаются. Чередует милейшие глюки с приступами страшенного буйства. Не стоит пацану к папаше возвращаться, беда будет. Оторвет ему батя голову или он батю чпокнет, вон как «стечкина» своего возлюбил. Вот так, Таманский, усыновил малолетнего преступника, майся теперь.
– Представь меня, – велела Ласточка, бросив тарелку с мясом в мусороприемник.
– Это Ласточка. А это – Игорь. Фамилия твоя как, друг негров?
– Короленко.
– Игорь Короленко, стало быть. Дай ему что-нибудь съесть, Ласточка.
Пока пищедоставка разогревала обеды, Ласточка высказывала все накопленное за прошедшие без меня дни. Когда все это благополучно пронеслось над головой, я встал и сказал:
– Извини, мне нужно поговорить с одним человеком.
Напрямую с Шептуном я связывался очень редко, но сейчас был именно тот случай.