Нелядов молчал.
— Толково сказал, командир… — произнес он, наконец. — Да, семи смерти — не бывать, а одной не миновать… — добавил Трошка. — Да только я о том, что все равно меня к этому берегу бы прижало. И вот теперь, как тогда… Когда дружки мои меня звали: «Давай с нами на дело». Это, знаешь… как в другую жизнь вступить. Вот как «Чапаева» смотришь в кинотеатре, а потом вдруг встаешь — р-раз, и в экран прыгаешь. И ты уже рядом с Чапаем. Понимаешь?…
— Кажется, понимаю, — задумчиво отозвался Андрей.
— Выходит, я и собираюсь… на дело. И там, где река, там… как этот экран с Чапаем…
Еще минуту они помолчали.
— Ладно, Трофим, пора будить людей, — сказал Андрей.
— Пора, пора, — словно эхом отозвался сержант.
Подняв команду на ноги и приказав привести себя в порядок, старшина вывел их к траншее, где лежали плоты. Уже вместе их снесли к берегу, на полкилометра выше по течению. Укрываться в безлиственной растительности все равно было бесполезно. Поэтому решено было спустить плоты и начать переправу еще затемно. Распределились с интервалом метров в десять-двадцать, чтобы рассеять сектор стрельбы противника.
Сигналом к началу форсирования должно было стать начало минометного обстрела. Как обещал комбат, из полка для огневой поддержки специально должны были перебросить артиллерийский дивизион — несколько легких пушек и минометные расчеты. Штрафники спешно крепили на плотах свое вооружение, перетаскивали ящики с боеприпасами. Вот Яшка, весь обвешанный гранатами для своего гранатомета, плеская сапогами по кромке воды, взобрался на шаткую поверхность плота. Как только плот оказался всем своим периметром в воде, его тут же потащило от берега мощное, бурное течение. Если бы не уцепились за края бревен руки с берега, утянуло бы сразу.
— Во прет, и топлива не нужно, — с усилием удерживая одной, мокрой, рукой вспененное бурунами бревно, прошептал Бондарь. Ему было неудобно, так как в правой, чуть на весу, он удерживал Яшкин гранатомет.
— Давай, — приготовившись, основательнее установив ноги на бревенчатой палубе, произнес Яшка.
Бондарь подал ему в руки трубу со щитом — тот самый трофейный «панцершрек», который так удивил Зайченко.
— Осторожно, не пульни мне из него раньше времени… — с нервной усмешкой шепотом проговорил Яшка, осторожно принимая смертоносную штуковину. И Бондарь, и остальные тут же жестами и шипящими междометиями эмоционально объяснили ему, что рот надо держать на замке. Здесь, у реки, любой звук казался непомерно громким. Как будто вода предательски разносила его далеко вокруг.